| 1 |
Ольга Громыко. Ведьмины байки. Пивовой. Над полуденным лугом тягуче разливался приторный аромат белого клевера. Небо, затянутое неторопливо плывущими облаками, изредка проблескивало солнечным лучом, бегущим наперегонки с тенью. Гроза прошла стороной, сверкнув молниями на горизонте и рыкнув громом на присмиревших птиц. О ее несостоявшемся визите напоминал лишь неестественно сильный и терпкий запах обманутых в ожиданиях луговых цветов, истомленных многодневным зноем. |
| 2 |
Растянувшись во весь рост на теплой земле, заслонив лицо рукой и закрыв глаза, я нежилась посреди клеверного озерца локтях в сорока от проезжего тракта. По ту сторону дороги клевер слился в единый ковер с редким вкраплением метелок тысячелистника – идеальный привал для усталой путницы, но там паслись чьи-то коровы, позвякивая бубенцами на шеях. Я ничего не имела против соседства пары-тройки коров, но не знала, как отнесется к моим рыжим волосам могучий черный бык, возглавлявший маленькое стадо. |
| 3 |
Итак, мы по-братски поделили это прекрасное поле и в полной гармонии с миром предавались заслуженному отдыху под трели жаворонка, треск кузнечиков да редкий перестук копыт моей лошадки, лакомившейся клевером. Тракт безмолвствовал. Оно и понятно: начало лета – время неторговое, труженик полей и пашен трудолюбиво полет и пашет, а то и просто лежит в теньке, потягивая квасок из берестяного жбана и сетуя: "Когда же наконец закончится эта треклятая жара!", а купец отлично понимает, что до сбора урожая с селянина и медяка не получишь, кроме как в долг. |
| 4 |
Впрочем, тракт был наезженный, поэтому, когда вдали послышался скрип колес, я ничуть не удивилась, только поудобнее умостилась на спине. Скрип приблизился, поравнялся со мной, немного удалился и прервался громким "тпру!" и возмущенным фырканьем лошади. Я поморщилась, когда поняла, что обутые в лапти ноги перемещают владельца по направлению ко мне. Подойдя локтей на семь, селянин в нерешительности остановился, переминаясь с ноги на ногу и теребя кнут. |
| 5 |
"Чтоб ты провалился!" – с досадой подумала я, ноне стала подкреплять мысль соответствующим заклинанием. Селянин деликатно закашлялся. – Ну? – мрачно и неприязненно спросила я, не дожидаясь, пока кашель перейдет в последнюю стадию бронхита. – Госпожа вед... э-э-э... волшебница! – Ну? Селянин сообразил, что я не собираюсь открывать глаза без веской причины, каковой он, безусловно, не является. – Дело есть,– без околичностей брякнул он. |
| 6 |
– Ну и занимайся им, – невежливо буркнула я в ответ. – Чего тебе, мужик, надобно? Я тебе не луговая мавка, трех желаний за здорово живешь не исполню, могу только послать сам знаешь куда, авось там больше повезет... Селянин, как ни странно, не обиделся, а как-то подозрительно оживился. – А ежели оделю по справедливости? – с надеждой вопросил он, подступая поближе. – Эх-хаха-х... – презрительно вздохнула-зевнула я, ибо денежный селянин летом – все равно что комар зимой.– Прошлогодней картошкой и квашеной капустой не беру. |
| 7 |
Кабачки тоже не предлагайте. Не уважаю натуральный обмен. – Почему картошкой? – как-то даже обиделся селянин.– Деньгами! Моя память хранила тысячи заклинаний, но самым эффективным из них было, есть и будет слово "деньги". Оно воскрешает мертвых, исцеляет живых и является сильнейшим противоядием категорическому "нет". Я убрала руку со лба, приоткрыла и скосила на селянина левый глаз. Против ожидания одет мужичок был хорошо, даже щегольски – новая красная рубаха в зеленые горохи, зеленые узорчатые шаровары без единой заплаты, белоснежные обмотки и совсем новые крепкие лапти. |
| 8 |
И это в рабочий-то день! На купца вроде не похож, для сборщика налогов слишком физиономия добродушная. Н-да, загадка. Я села и, обхватив руками колени, выжидающе уставилась на мужика: – Три вопроса: какая работа и какие деньги? – А третий вопрос? – робко заикнулся селянин. – С чего ты взял, что я ведьма? – Слово "волшебница" не нравилось мне самой. – Дык... это... – Мужичок потупил глаза.– Вид у вас, госпожа, уж больно чародейский – волос рыжий, амулеты всяческие, коняка эвон какая противная, пакость несусветная, храни меня боги... |
| 9 |
Смолка подняла голову и прожгла селянина немигающим взглядом желтых змеиных глаз с вертикальными зрачками. – А пуще того,– осмелел мужик,– видел племяш мой, Гринька, как ваше чародейское высочество заклятиями страшенными тучу грозовую вместе с молоньями на запад повернуло. – Так ты что, претензии предъявлять собрался? – нахмурилась я. – Да нет, – торопливо поправился мужик. – Нам-то что... мы на земле не сидим, нам до дождя дела никакого нетути, пущай себе идет стороной, так оно даже спокойнее – не ровен час, шальная молонья в заводик шибанет. |
| 10 |
Селянин, которому в разгар летнего зноя помешал бы дождик? Это что-то новенькое. – Вам – это кому? – спросила я. – Ну, варокчанам, – несколько удивленно пояснил селянин, как будто я спросила нечто известное даже пятилетнему ребенку. – Село наше Варокча зовется, слыхали, может? – А, так это вы то самое пиво варите? – сообразила я. Тогда ясно, откуда у него деньги. – Ну и что? – Как – что? – оторопел селянин. |
| |
… |
Комментарии
Чето похоже, что это не третья книга, а четвертая. По крайней мере, кое-что из рассказов хронологически точно после Верховной ведьмы идет.