| "И дольше века длится день". Чингиз Айтматов |
| 1 | Вся правда, девять лет спустя... В принципе, я не любитель разного рода приложений к литературному тексту типа предисловий, послесловий и т. п. Художественное произведение должно быть абсолютно законченным объектом и по форме и по сути, как живопись или как музыка, т. е. само за себя говорящим, воспринимаемым без подсобных комментариев. Однако в практике бывают оказии, когда поневоле приходится прибегать к предварительному слову, чтобы внести ясность в некоторые вопросы. |
| 2 | Именно такого рода случаи, касающиеся судеб моих книг, дважды, имели место в моей творческой жизни, когда я по своей воле счел нужным обратиться к жанру предисловия. Прочитав предложенное предисловие к повести "Лицом к лицу", читатель, надеюсь, поймет, чем это было вызвано. Надеюсь также, что предисловие, сохраняемое к первоначальному изданию "И дольше века длится день", объяснит читателю во многом вынужденность тогдашнего предварения. |
| 3 | Здесь же я хотел бы остановиться главным образом на истории романа "И дольше века длится день", увидевшего свет девять лет тому назад на страницах журнала "Новый мир". Начну с того, что осложнения романа на пути в свет начались с первых шагов. Первозданное, родное, если можно так выразиться, название книги было "Обруч". Имелся в виду "обруч" манкуртовский, трансформированный в обруч космический, "накладывавшийся на голову человечества" сверхдержавами в процессе соперничества на мировое господство... |
| 4 | Однако цензура быстро раскусила смысл такого названия книги, потребовала найти другое наименование, и тогда я остановился на строке из Шекспира в переводе Пастернака: "И дольше века длится день". Исходил при этом из того, что лучше поступиться названием, чем содержанием. Но в "Роман-газете" и в издательстве "Молодая гвардия" и такое название не нашло согласия. Потребовали более упрощенное, "соцреалистическое" название - и тогда явился на свет "Буранный полустанок", в "роман-газетном" варианте с литературными купюрами мест, показавшихся идеологически сомнительными. |
| 5 | Шел я на это скрепя сердце, выбирая наименьшее из зол. Главным было опубликовать книгу. Не поставить ее под удар фанатичной вульгаризированной критики. Теперь эти дела в прошлом, но тогда идеология являла собой доминирующую силу. Но вот прошли годы. Из демагогии, политического фарса свобода превратилась в действительность. Тем временем роман "И дольше века длится день" множество раз издавался и переиздавался и в стране и особенно за рубежом. |
| 6 | И никто из читателей, столь горячо принявших роман, не подозревал, как сокрушался я в душе всякий раз на больших публичных встречах, ибо в романе было описано далеко не все, что я намерен был сказать. Не без оснований я избегал включать в повествование те события, которые явно не могли быть проходящими по цензурным соображениям. Эта внутренняя авторская неудовлетворенность, недосказанность, копившаяся многие годы, обида на обстоятельства и на самого себя, однако же нашли, наконец, свое разрешение - я решился на трудное дело - дописать к уже сложившемуся в читательском мире произведению новые главы, выношенные и выстраданные за многие годы. |
| 7 | Эдакое случается редко, если вообще имеет прецедент... Но такова оказалась судьба этой книги. Новые главы - интегрированная повесть к роману - "Белое облако Чингисхана". Хотелось бы, чтобы читатели сами рассудили, стоило ли автору так долго мучиться, так долго держать в тени от недремлющего идеологического ока задуманные главы. Как бы то ни было книга теперь в полном составе. Какое-то время в новых переизданиях интегрированная повесть будет соседствовать с прежним названием романа "И дольше века длится день" и в скобках ("Белое облако Чингисхана"). |
| 8 | Этот сопроводительный подзаголовок, думаю, со временем исчерпает свое назначение. А пока до новых встреч, дорогие читатели. Не взыщите... Чингиз Айтматов Москва, сентябрь 1990 г. И ДОЛЬШЕ ВЕКА ДЛИТСЯ ДЕНЬ (БЕЛОЕ ОБЛАКО ЧИНГИЗХАНА) Роман От автора Общеизвестно: трудолюбие - одно из непременных мерил достоинства человека. В этом смысле Едигей Жангельдин, Буранный Едигей, так еще называют его знающие люди, поистине настоящий труженик. |
| 9 | Он один из тех, на которых, как говорится, земля держится. Он связан со своей эпохой, насколько я могу полагать, наикрепчайшим образом, и в том его сущность - он сын своего времени. Именно поэтому для меня было важно, обращаясь к проблемам, затронутым в романе, увидеть мир через его судьбу - фронтовика, железнодорожного рабочего. И я попытался это сделать в доступной мне мере. Образ Буранного Едигея - это мое отношение к коренному принципу социалистического реализма, главным объектом исследования которого был и остается человек труда. |
| 10 | Однако я далек от абсолютизации самого понятия "труженик" лишь потому, что он "простой, натуральный человек", усердно пашет землю или пасет скот. В столкновении вечного и текущего в жизни человек-труженик интересен и важен настолько, насколько он личность, насколько богат его духовный мир, насколько сконцентрировано в нем его время. Вот я и пытался поставить Буранного Едигея в центр современного мне миропорядка, в центр волнующих меня проблем. |
| … |
Комментарии