| Ги де Мопассан_Жизнь |
| 1 | Ги де Мопассан ЖИЗНЬ Госпоже Бренн дань уважения преданного друга и в память о друге умершем. Ги де Мопассан «Бесхитростная правда» I Жанна уложила чемоданы и подошла к окну; дождь все не прекращался. Ливень целую ночь стучал по стеклам и крышам. Низкое, набухшее дождем небо как будто прорвало, и оно изливалось на землю, превращая ее в месиво, распуская, точно сахар. Порывы ветра обдавали душным зноем. Журчание воды в затопленных канавах наполняло безлюдные улицы, а дома, точно губки, впитывали сырость, которая проникала внутрь и проступала на стенах, от погреба до чердака. |
| 2 | Жанна вчера лишь вышла из монастыря, наконец-то очутилась на воле, стремилась навстречу всем долгожданным радостям жизни, а теперь боялась, что отец не захочет ехать, пока не прояснится, и в сотый раз за это утро вглядывалась в даль. Но тут она заметила, что забыла уложить в саквояж свой календарь. Она сняла со стены кусочек картона, разграфленный по месяцам и украшенный посредине виньеткой, где золотыми цифрами был обозначен текущий тысяча восемьсот девятнадцатый год. |
| 3 | Она перечеркнула карандашом четыре первых столбца и вымарала имена святых вплоть до второго мая, дня ее выхода, из монастыря. За дверью послышался голос: — Жаннета! Жанна откликнулась: — Войди, папа. И на пороге показался ее отец. Барон Симон-Жак Ле Пертюи де Во был аристократ прошлого столетия, человек чудаковатый и добрый. Восторженный последователь Жан-Жака Руссо, он питал любовную нежность к природе, к полям, лесам, животным. |
| 4 | Как дворянин по рождению, он чувствовал инстинктивную вражду к тысяча семьсот девяносто третьему году, но, как философ по характеру, а по воспитанию — либерал, он ненавидел тиранию безобидной, риторической ненавистью. Великой его силой и великой слабостью была доброта, — та доброта, которой не хватало рук, чтобы ласкать, чтобы раздавать, обнимать, — доброта зиждителя, беспредельная, безудержная, какой-то паралич задерживающих центров, изъян воли, чуть ли не порок. |
| 5 | Будучи теоретиком, он задумал целый план воспитания своей дочери, желая сделать ее счастливой, доброй, прямодушной и любящей. До двенадцати лет она жила дома, а затем, несмотря на слезы матери, ее отдали в Сакре-Кер. Там он держал ее взаперти, в заточении, в безвестности и в неведении житейских дел. Он хотел, чтобы ему вернули ее целомудренной в семнадцать лет и чтобы сам он приобщил ее к поэзии природы, разбудил ее душу, рассеял ее неведение на лоне плодоносной земли, среди полей, хотел, чтобы она, увидев естественную любовь и безыскусные ласки животных, поняла гармоничность законов жизни. |
| 6 | И вот теперь она вышла из монастыря, сияющая, полная юных сил и жажды счастья, готовая ко всем радостям, ко всем чудесным случайностям, мысленно уже пережитым ею в одиночестве праздных дней и долгих ночей. Она напоминала портреты Веронезе золотисто-белокурыми волосами, которые словно бросали отблеск на ее кожу, кожу аристократки, чуть тронутую розовой краской, затененную легким и светлым бархатистым пушком, заметным только в те мгновения, когда ее ласкал солнечный луч. |
| 7 | Глаза у нее были голубые, темноголубые, как у человечков из голландского фаянса. У нее была маленькая родинка на левом крыле носа, а другая справа, на подбородке, и на ней вилось несколько волосков, почти под цвет кожи, а потому незаметных. Роста она была высокого, с развитой грудью, с гибким станом. Звонкий голос ее иногда становился резким, но простодушный смех заражал окружающих весельем. Она часто привычным жестом подносила обе руки к вискам, словно поправляя прическу. |
| 8 | Жанна подбежала к отцу, обняла его и поцеловала. — Ну, что же, едем? — спросила она. Отец улыбнулся, покачал головой, украшенной длинными седеющими кудрями, и показал рукою на окно: — Как же ехать по такой погоде? Но она упрашивала нежно и вкрадчиво: — Ну, папа, ну, поедем, пожалуйста. После обеда прояснится. — Да ведь мама ни за что не согласится. — Согласится, ручаюсь тебе. — Если ты уговоришь маму, я возражать не буду. |
| 9 | Тогда Жанна стремительно бросилась в спальню баронессы. Ведь этого дня, дня отъезда, она ждала со все возраставшим нетерпением. Со времени поступления в Сакре-Кер она ни разу не выезжала из Руана, так как отец не допускал для нее до определенного возраста никаких развлечений. Ее только дважды возили на две недели в Париж; но то был город, а она мечтала о деревне. Теперь ей предстояло провести лето в их имении Тополя, старинном родовом поместье, расположенном на горной гряде близ Ипора; и она предвкушала всю радость привольной жизни на берегу океана. |
| 10 | Кроме того, решено было подарить ей это имение, чтобы она жила в нем постоянно, когда выйдет замуж. Дождь, не перестававший со вчерашнего вечера, был первым большим огорчением в ее жизни. Но не прошло и трех минут, как она выбежала из спальни матери, крича на весь дом: — Папа, папа! Мама согласна; вели закладывать. Ливень не утихал; когда карету подали к крыльцу, он даже, пожалуй, усилился. Жанна уже ждала возле кареты, когда баронесса спустилась с лестницы; с одной стороны ее поддерживал муж, а с другой горничная, статная девушка, ростом и силой не уступавшая мужчине. |
| … |
Комментарии