| Дэниел Мартин |
| 1 | Джон Фаулз ДЭНИЕЛ МАРТИН Кризис заключается именно в том, что старое уже умирает, а новое ещё не может родиться; в этом междуцарствии возникает множество разнообразнейших патологий. Антонио Грамши. Тюремные тетради(1) 1. Жатва Но что случилось с этим человеком? Весь день (вчера позавчера сегодня тоже) сидел молчал уставившись в огонь наткнулся на меня уже под вечер спускаясь по ступеням и мне сказал: «Лжёт тело мутится вода и сердце колеблется и ветер теряет память забывая всё но пламя остаётся неизменным». |
| 2 | Ещё сказал он: «Знаешь я люблю ту женщину которая исчезла ушла в потусторонний мир быть может; но всё ж не потому кажусь я брошенным и одиноким Я пытаюсь держаться как то пламя что вечно остаётся неизменным». Потом поведал мне историю свою. Георгос Сеферис. Стратис-Мореход описывает человека(2) Увидеть всё целиком; иначе – распад и отчаяние. Последний лесной участок лежит на восточном склоне глубокой лощины, у самого гребня; склон такой крутой и каменистый, что плугом не взять. |
| 3 | От былого леса осталась лишь небольшая купа деревьев, в основном – буки. Поле сбегает вниз по склону от стоящих стеной стволов, мягко круглясь к западу, и тянется до самых ворот, распахнутых в долину Фишэйкрлейн. На траве у зелёной изгороди тёмные пальто укрывают корчагу с сидром и узел с едой; рядом поблёскивают две косы – с утра пораньше тут из-под кустов выкашивали траву, ещё мокрую от росы. Теперь пшеница уже наполовину сжата. |
| 4 | Льюис сидит высоко на сиденье жатки, когда-то карминно-красной, выгоревшей на солнце; он наклоняется, напрягая шею, вглядывается в гущу рыжеватых стеблей – не попадётся ли камень; ладонь чутко сжимает рукоять – не пришлось бы поднимать ножи. Капитан практически не нуждается в вожжах: столько лет в поле, всё одно и то же – ходи по свежей стерне рядом с не скошенными ещё колосьями. Только добравшись до угла, Льюис чуть покрикивает, совсем негромко, и старый конь покорно поворачивает назад. |
| 5 | Салли – лошадь помоложе – помогала тянуть жатку там, где подъём слишком крут; она стоит привязанная в тени боярышника и, объедая листья с зелёной изгороди, хлещет хвостом по бокам. По стеблям пшеницы ползёт вьюнок; осот отцвёл, распушил головки; алеют маки; в самом низу – полевые фиалки, трёхцветные, их здесь называют «радость сердца», голубые глазки вероники и ярко-красный очный цвет, белые цветки пастушьей сумки... впрочем, эти уже не так бросаются в глаза. |
| 6 | У поля есть имя – «Свои хлеба» (имеется в виду хлеб печёный, то есть «хлебы»): в стародавние времена зерно отсюда шло исключительно на хлеб для фермерской семьи, хватало на год. А небо... глядя из сегодняшнего дня, можно было бы сказать – как в Калифорнии: царственно-яркая августовская синева. По полю движутся ещё четыре фигуры, не считая Льюиса на жатке. Мистер Ласкум: красное лицо, кривая усмешка, очки в стальной оправе, один глаз за ними закрыт бельмом; штопаная рубашка в тонкую серую полоску, без воротника, обшлага обтрёпаны; вельветовые штаны на подтяжках подстрахованы ещё и ремнём из толстой кожи. |
| 7 | Билл, его младший сын: парню девятнадцать, он в кепке, массивный, на голову выше всех остальных на этом поле, мощные загорелые предплечья словно копчёные окорока; этот великан медлителен и неловок во всём, что не касается работы... но поглядите: вот он берётся за косу – какими крохотными оказываются тогда её изогнутое косовище(3) и длинное лезвие, какая быстрота, какой плавный взмах мощных рук, какой неостановимый ритм – поистине царственное владение мастерством. |
| 8 | Старина Сэм: бриджи, подтяжки, ботинки с гетрами; лицо теперь не припомнить, зато хорошо помнится его хромота; рубашка на нём тоже без воротника, у соломенной шляпы тулья с одной стороны оторвана («чтоб в дырку сквознячком подувало, понял, нет?»), за чёрную ленту засунут букетик привядших фиалок – «радость сердца». И – наконец – мальчишка-подросток, лет четырнадцати-пятнадцати, в совершенно неподходящей одежде; всего лишь подсобная рабочая сила, урожай помогает собирать: бумажные штаны, светло-зелёная сетчатая майка, старые спортивные туфли. |
| 9 | Работают по двое, на противоположных сторонах поля, одна «команда» движется по ходу часовой стрелки, другая – против, ставят снопы в копны. Подхватываешь сноп правой рукой, повыше шпагатного перевясла – за него браться нельзя! – переходишь к следующему снопу, подбираешь его так же, только теперь левой рукой, и направляешься к ближайшей незаконченной копне; копна – это четыре пары снопов плюс ещё по одному с обоих концов – «двери запереть»; встаёшь перед другими снопами, опёртыми друг о друга, поднимаешь свои два в обеих руках и устанавливаешь, с силой вбивая комли в стерню и одновременно соединяя снопы верхушками. |
| 10 | Казалось бы – чего уж проще? Куини, может, и в самом деле так думает, задержавшись на минутку у распахнутых ворот по дороге из пасторского дома, куда ходит по утрам прибирать; стоит себе, придерживая велосипед, наслаждаясь бездельем, и смотрит. Мальчишка машет ей рукой с дальнего конца поля, и она машет ему в ответ. Когда минуту спустя он снова смотрит в ту сторону, она всё ещё стоит там: летняя шляпка цвета беж, тулью обнимает белая шёлковая лента с большой искусственной розой впереди; выгоревшее коричневое платье; тяжёлый старый велосипед, на заднем колесе – драная защитная сетка. |
| … |
Комментарии
Текст книги перезалит, у сносок в тексте добавлены скобки,
исправлены немногочисленные опечатки,
примечания вынесены в отдельный файл,
деление на отрывки теперь достаточно логичное.
Приятного прочтения и набора!
http://klavogonki.ru/forum/events/17937/
On the one hand we've decided history is a corrupt judge, has wrongly sentenced us, on the other hand we refuse to appeal.