[{{mminutes}}:{{sseconds}}] X
Пользователь приглашает вас присоединиться к открытой игре игре с друзьями .
Критика цинического разума
(6)       Используют 4 человека

Комментарии

Верховцев 29 мая 2020
Первая мировая война может пониматься как событие, относящееся к истории метафизики, — в какой-то мере, как военный комментарий к словам Ницше «Бог умер».
***
Цинизм - это форма, которую принимает просвещённое сознание в попытке защититься от просвещения. Цинизм - это просвещённое ложное сознание.
Верховцев 24 октября 2017
"На истощение традиционных источников веры человек-потребитель может реагировать только пассивно; он хотел бы держаться веры и ценностей, перестав быть тем, для кого они еще действительно были значимы. Теперь он намеревается вернуть утраченное, прибегая к хитрости, и взращивает мелкие святыни в своем механизированном мире подобно тому, как устраивают садики на крышах заводских корпусов. Из инвентаря минувших эпох извлекаются на свет там — культ природы, здесь — суеверия, общинный образ жизни, наигранная наивность, деланная веселость, идеал силы, искусство провидеть будущее, очищенное христианство, подражание старине, стилизация. Наполовину — веруя, наполовину — изолгавшись, какое-то время служат молебны — до тех пор, пока мода и скука не покончат с идолом, которому поклоняются."
Верховцев 3 октября 2017
Современные киники - это разнообразные бартеневы и энди уорхолллы, вот о чём не пишет слоттердайк, а зря. Цинизм, причём самого худшего толка - яркий, но дешёвый и пустой, - попустительством масс-медиа пробрался в самое сердце кинизма - в его эпатажную актуализацию и отлично себя там чувствует, достаточно посмотреть на расплодившееся повсюду "актуальное" современное искусство.
Верховцев 26 сентября 2017
"В обмене рабочей силы на заработную плату гармония принципа эквивалентности, кажется, разрушена раз и навсегда. В самом центре капиталистического рая эквивалентности Маркс обнаруживает змея, обвившегося вокруг древа познания и шипящего: «Если вы поймете, как можно регулярно больше брать, чем давать, то вы сами станете как капитал, и забудете, что есть добро, а что — зло». Так как труд создает значительно больше стоимости, чем возвращается «назад» рабочим в форме заработной платы (заработные платы никогда не поднимаются над чертой исторически относительных прожиточных минимумов), в руках владельцев капитала накапливаются значительные остатки. Таящийся в производстве прибавочной стоимости скандал обсчета весьма точно обозначается термином «эксплуатация ». В нем кроется нечто, весьма примечательное в эпистемологическом отношении: он способен быть одновременно и аналитическим, и морально-агитационным выражением. Как таковой, он сыграл выдающуюся роль в истории рабочего движения. Само собой ясно, что сторонники капитала с давних пор отвергали это боевое понятие из-за его «подстрекательской» подоплеки. Фактически, идеологическая борьба в разговорах о «труде» и «капитале» сконцентрировалась на вопросе о том, как следует интерпретировать феномен предпринимательских прибылей и эксплуатации (вернее, так называемой эксплуатации): в духе «пахнет » или в духе «не пахнет». Тогда как сторонники учения о пахучести говорят о таких «проблемах», как бедность, страдания пролетариев, угнетение и обнищание, адепты учения о непахучести стремятся привлечь взор к «общим интересам » народного хозяйства, реинвестициям, социальным достижениям экономики, созданию рабочих мест и тому подобному. Таким образом, вся современная проповедь «непахучести » представляет собой одно великое идеологическое усилие, направленное на «законодательное оправдание кражи прибавочной стоимости».
Итак, вторжение Маркса в сложные морально-экономические вопросы, связанные с прибавочной стоимостью, переносит направление атаки уже на сам способ производства. Таким образом, марксизм превосходит по силе любой возможный вердикт, порицающий цинические «уродливые проявления», сопровождающие использование денег на рынке. Суть дела не в том, что деньги, как принято выражаться, заставляют слабеть женщин «высокой нравственности » и мужчин «твердого слова». Это отдельная проблема. Нет, скандал начинается тогда, когда деньги как капитал систематически и регулярно предполагают необходимым условием для своего успешного функционирования слабость мужчин и женщин, которым приходится предлагать на продажу самих себя. Это функционально-имморалистическая основа индустриальной экономики, базирующейся на принципах обмена. Она всегда строит свой расчет на том безвыходном положении, в котором оказываются более слабые. Она основывает свой непрерывно продолжающийся круговорот прибыли на том, что существуют большие группы людей, которые не знают иного выбора, кроме альтернативы: «Жри, что дают, или сдохни». Капиталистический экономический строй основывается на возможности шантажа тех, кого жизнь поставила в чрезвычайное в актуальном и виртуальном плане положение, то есть на шантаже людей, которые завтра будут голодать, если не будут работать сегодня, и которые завтра не получат уже никакой работы, если не согласятся на те условия, которые предлагаются им сегодня."
Верховцев 18 сентября 2017
"Киник прежде всего полагает, что самое лучшее в «великих познаниях» — то, что по их поводу можно славно позубоскалить, а потом уже всё остальное. Если блюстители морали устраивают великую трагедию из того, что Эдип переспал со своей матерью, и полагают, что устои мира от этого зашатались, а великий закон богов и людей оказался в опасности, то киническая сатира первым делом призывает несколько успокоиться. Надо еще посмотреть, действительно ли все это так ужасно.
Кому, собственно, принесло столь непоправимый вред это не предписанное законом соитие? Только наивной иллюзии закона. А как насчет того, чтобы не человек служил закону, а закон человеку? Разве не учил Исократ, что человек есть мера всех вещей? Бедняга Эдип, не убивайся так, лучше вспомни, что и у персов, и у собак в большой моде забираться на своих кровных родственников. Выше нос, old motherfucker!"
Верховцев 7 сентября 2017
"По ту сторону добра и зла мы никоим образом не обнаруживаем, как полагал Ницше, лучезарный витальный аморализм, но находим бесконечные сумерки с их неверным светом и фундаментальную амбивалентность. Зло становится так называемым злом — стоит только помыслить его как средство для достижения добра; добро превращается в так называемое добро, стоит только посмотреть на него как на нечто мешающее или как на нечто революционно разрушающее — по отношению к общественным институциям. Добро и зло, будучи рассмотренными в метафизическом смысле, неуклонно превращаются друг в друга, и тот, кто уже готов видеть вещи такими, как они есть, обретает трагическое видение мира, которое, как мы показываем, в действительности является циническим."
Верховцев 6 сентября 2017
"Знание и власть — это два способа, какими достигается современная позиция по ту сторону добра и зла, и в тот миг, когда наше сознание делает шаг, выводящий на эту позицию, неизбежно появляется цинизм: у Гёте — эстетический, у Достоевского — морально-политический, у Маркса — относящийся к философии истории, у Ницше — психологически-виталистский, у Фрейда — связанный с психологией сексуальности. Здесь мы отметили тот пункт, в котором цинизм и Просвещение соприкасаются. Ведь Просвещение способствует эмпирически-реалистическому познанию, а там, где оно прогрессирует без всяких тормозов, оно неизбежно выходит за рамки морали. «Реалистическое» мышление вынуждено постоянно пользоваться аморальной свободой, чтобы обрести ясность взгляда, а именно: наука о действительности становится возможной только там, где нарушен метафизический дуализм, там, где исследующий ум вырабатывает для себя сознание, занимающее позицию по ту сторону добра и зла, где он, освободившись от метафизических и моральных предрассудков, беспристрастно и сухо изучает происходящее."
Верховцев 27 августа 2017
"С помощью буддистского, даосского, раннехристианского, индийского и индейского интеллектов невозможно построить никаких конвейеров и космических спутников. Однако в современном типе знания сошло на нет то неусыпное внимание к жизни, которое порождало древние учения мудрости, заставляя их вести речь о жизни и смерти, любви и ненависти, противоположности и единстве, индивидуальности и вселенной, мужском и женском."
Верховцев 9 августа 2017
Отдельно хочу выразить благодарность участникам проекта под никами Voronov и un4given, без которых создание этого словаря не стало бы возможным.
Написать тут
Описание:
Петер Слотердайк
Автор:
BookTrust
Создан:
9 августа 2017 в 02:40 (текущая версия от 26 марта 2023 в 15:25)
Публичный:
Да
Тип словаря:
Книга
Последовательные отрывки из загруженного файла.
Информация:
Год написания 1981 (200летие выхода "Критики чистого разума". И. Канта). Первая публикация 1983 г. Русский перевод 2001 г.
Содержание:
2978 отрывков, 1543886 символов
1 КРИТИКА ЦИНИЧЕСКОГО РАЗУМА
Предисловие
Бей в барабан, и не бойся беды,
И маркитантку целуй вольней!
Вот тебе смысл глубочайших книг,
Вот тебе суть науки всей.
Генрих Гейне. Доктрина
Великий недостаток немецких умов в том, что они ничего не смыслят в иронии, цинизме, гротеске, издевке и насмешке.
Отто Флаке. Немецко-французское.
1912
На протяжении столетия философия лежит на смертном одре и не может умереть, поскольку задача ее еще не исполнена.
2 По этой причине конец ее вынужденно затягивается и протекает в мучениях. Там, где она не упокоилась, предавшись пустой игре в мысли, она впала в бурную агонию, во время которой у нее случаются откровения — и она высказывает то, что забывала сказать на протяжении всей своей жизни. Перед лицом смерти ей захотелось стать честной и выдать свою последнюю тайну. Она признается: все великие темы были сплошь уловками и полуправдой.
3 Тщетны прекрасные взлеты мысли: Бог, Универсум, Теория, Практика, Субъект, Объект, Тело, Дух, Смысл, Ничто — всего этого не существует. Все лишь словеса для юнцов, для профанов, для клерикалов да социологов. «Слова, слова — словеса. Стоит им воспарить однажды — и тысячелетия будут сменять друг друга, а полет их все никак не окончится» (Готтфрид Бенн. Эпилог и лирическое Я).
Все такое и тому подобное последняя философия, готовая к признаниям, склонна относить к истории — к давно прошедшему времени — и рассматривать как грехи молодости.
4 Времена всего этого давно минули. В мышлении нашем больше не осталось и бледного следа от былого взлета понятий и прежних экстазов понимания. Мы — просвещены, мы — пребываем в апатии. О любви к мудрости давно нет и речи. Уже не существует знания, любителем (philos) которого можно было бы быть. Мы знаем такое, что нам и в голову не придет полюбить это; напротив, мы задаемся вопросом: как нам удается жить, вынося это и не превращаясь в соляной столп.
5 То, что предлагается здесь под названием, намекающим на великие традиции, — это размышления на тему «знание — сила»; именно данный тезис и похоронил философию в XIX веке. Он подытоживает всю философию — и в то же время являет собой первое откровенное признание, с которого начинается ее агония, продолжающаяся столетие. Им заканчивается традиция того знания, которое — как свидетельствует само его название — было эротической теорией: любовь к истине и истина любви.
6 Из мертвого тела философии в XIX веке являются на свет современные науки и теории власти, такие как политология, теория классовой борьбы, технократия, витализм, — в любом обличье вооруженные до зубов.
«Знание — сила и власть». Такова заключительная точка в процессе неотвратимой политизации мышления. Тот, кто высказывает этот тезис, с одной стороны, высказывает истину. Но, высказывая его, он желает достичь большего, чем просто истина: он намерен включиться в игру власти.
7 В те же самые времена, когда Ницше принялся выявлять скрывающуюся за всякой волей к знанию волю к власти, старая немецкая социал-демократия призвала своих приверженцев включиться в гонку за знанием, которое — власть. Там, где откровения Ницше выказывали претензию стать «опасными», холодными и свободными от всяческих иллюзий, социал-демократия подавала себя прагматичной — и демонстрировала простодушно-добропорядочную радость от образования, словно в старые добрые времена.
8 И в том и в другом случае речь шла о власти: Ницше говорил о ней, с позиций витализма подкапываясь под основы идеализма, свойственного буржуазии, тогда как социал-демократия пыталась благодаря «образованию» обрести такие же шансы на власть, какими располагала буржуазия. Ницше уже учил реализму, который должен был облегчить грядущим поколениям буржуазии и мелкой буржуазии расставание с идеалистическим лживым вздором, сковывавшим волю к власти; социал-демократия стремилась причаститься того идеализма, который до сих пор неявно сулил обладание властью в будущем.
9 У Ницше буржуазия уже могла научиться изощренности и умным грубостям такой воли к власти, которая утратила идеалы, тогда как рабочее движение зачарованно смотрело на идеализм, более подобающий его собственной воли к власти — еще совсем наивной.
К 1900 году радикальное крыло левых перестало в чем-либо уступать правому цинизму власть имущих. Это состязание между цинически-оборонительным цинизмом старых носителей власти и утопически-наступательным цинизмом новых составляло суть политико-моральной драмы XX века.
10 В соревновании за самое жестокое сознание жестоких фактов друг друга наставляли дьявол и сатана. Из конкуренции сознаний возник двойной, сумеречный свет, характерный для современности: взаимное выслеживание идеологий, ассимиляция противоположностей, модернизация обмана, короче говоря, то отсылающее философа в пустоту положение, в котором лжецы называют лжецов лжецами.
Мы опять чувствуем актуальность Ницше — после того, как первая, фашистская волна увлечения ницшеанством спала.
 

Связаться
Выделить
Выделите фрагменты страницы, относящиеся к вашему сообщению
Скрыть сведения
Скрыть всю личную информацию
Отмена