Стрелок |
1 | Человек в черном пытался укрыться в пустыне, а стрелок преследовал его. Пустыня эта, - апофеоз всех пустынь, - громадная, растянулась до самого неба на долгие парсеки по всем направлениям. Белая, слепящая, обезвоженная и безликая; только мутное марево горной гряды - размытый набросок на горизонте - да сухие пучки бес-травы, что приносит и сладкие сны, и кошмары, и смерть. Редкий надгробный камень был указателем на пути, а узенькая тропа, петляющая по щелочному насту - вот и все, что осталось от столбовой дороги, где когда-то давным-давно ходили дилижансы. |
2 | С тех пор мир сдвинулся с места. Мир стал пустым. Стрелок шел спокойно, не торопясь, но и времени даром не тратя. Дорожный бурдюк обвивался вокруг его пояса, точно раздувшаяся сосиска. Почти полный бурдюк воды. Не один год совершенствовался стрелок в _кхефе_ и достиг пятого уровня. На седьмом или восьмом он бы вообще не испытывал жажды; он бы тогда наблюдал за тем, как его тело теряет воду, с равнодушным вниманием отстраненного наблюдателя и увлажнял бы расщелины этого тела и темные глубины его пустот лишь тогда, когда разум подсказывает, что это действительно необходимо. |
3 | Но он не достиг ни седьмого уровня, ни восьмого. Только пятого. И поэтому жажда томила его, хотя он пока не испытывал неодолимой потребности пить. Это ему даже нравилось. Это было романтично. Под бурдюком - револьверы. Его револьверы, что как влитые ложатся в руку. Два ремня крест-накрест на бедрах. Две кобуры промаслены так, что их не растрескает даже жар этого враждебного солнца. Ложи револьверов - из лучшей сандаловой древесины, желтые, тщательно отполированные. |
4 | Две кобуры, прикрепленные к поясу крепкой веревкой из сыромятной кожи, покачивались при ходьбе, тяжело ударяя по бедрам. Медная обшивка патронов в гнездах на патронташе вспыхивала и мерцала на солнце, отражая его лучи, точно гелиограф. Кожа кобуры едва уловимо потрескивала. Револьверы хранили молчание. Они уже пролили кровь. Здесь, в монотонной стерильной пустыне, им незачем было шуметь. Его одежда бесцветна, как дождь или пыль. |
5 | Ворот рубахи распахнут, сыромятный шнурок свободно болтается в пробитых вручную петельках. Штаны из грубой саржи сморщены и растянуты где только можно. Он встал у пологой дюны (хотя песка в этой пустыне не было - один твердый сланец; и пронзительный ветер, что пробуждался всегда с наступлением темноты, поднимал только клубы раздращающей пыли, едкой, как чистящий порошок) и оглядел растоптанные останки маленького костерка с подветренной стороны, с той стороны, откуда солнце уходит раньше. |
6 | Такие вот мелочи, - знаки, подобные этому, лишний раз подтверждающие человеческую сущность человека в черном, - доставляли ему самое настоящее удовольствие. Губы его растянулись в подобие улыбки на изъеденных жаром пустыни, растресканных в струпья останках лица. Он присел на корточки. Человек в черном жег бес-траву. Бес-трава здесь - единственное, что_ будет_ гореть. Горит она масляным блеклым пламенем. |
7 | И горит медленно. Люди из приграничных земель говорили ему, что даже в огне ее обитают бесы. Они жгут бес- траву, люди с границы, но в пламя не смотрят, говорят бесы, они заворожат тебя и заманят, и того, кто засмотрится в пламя, утащат к себе. А потом какой-нибудь еще идиот, которому хватит ума пялиться в пламя, увидит там тебя. Сожженная трава, - еще один символ в уже знакомом идеографическом узоре, - рассыпалась серой бессмыслицей под шарящей по кострищу рукою стрелка. |
8 | Среди пепла не было ничего, лишь обгорелый кусок бекона. Стрелок задумчиво съел его. Так было всегда. Уже два месяца он преследует человека в черном в этой пустыне, - по нескончаемому, поразительно однообразному чистилищу пустоты, - и до сих пор еще не нашел никаких следов только эти гигиенично-стерильные идеограммы пепла костров. Ни разу ему не попалось какой- нибудь банки, бутылки или же бурдюка (сам стрелок выкинул по дороге четыре штуки, просто выбросил, как змея сбрасывает отмершую кожу). |
9 | Быть может, эти кострища - послание, аккуратно выписываемое по буквам. Захвати порох._ Или_ уже скоро конец._ Или, может быть, даже_ Перекуси у Джо._ Не имеет значения. Он никогда не умел разбирать идеограммы. Если, конечно, то были идеограммы. Когда он пришел, это кострище уже остыло, как и все остальные. Он знал, что он близок к цели, но откуда он знал - не знал. Это тоже уже не имеет значения. Он поднялся, стряхнув пепел с рук. |
10 | Никаких больше следов; ветер, острый, как бритва, уже срезал и те скупые отпечатки, которые могли удержаться на твердом сланце. Даже на испражнения своей жертвы стрелок не наткнулся ни разу. Ничего. Вообще ничего. Только эти остывшие кострища вдоль древней торной дороги и неумолимый дальномер у него в голове. Он уселся и позволил себе отхлебнуть воды из бурдюка. Оглядел пустыню, поднял глаза к солнцу, что спускалось теперь к горизонту по дальнему квадранту неба. |
… |
Комментарии