Вот это память у автора на детали! Просто поражает! Столько всего сохранить в душе да еще и донести до строчек!.. Я про себя думал, что многое из детства помню, но моя по сравнению с его - ведерко рядом с цистерной (если не танкером). Колоссально! И живительно - без края!
Женя, не хотела тебя обидеть. Я только начала набирать, и меня сразу зацепили некоторые моменты, на которые при обычном чтении я возможно не обратила бы внимания. Во-первых, это едва уловимый флёр избранности, элитарности. Поповская кость? В первый раз слышу, чтобы попов в семинарии как гренадеров отбирали по физическим параметрам. Во-вторых, настораживает пренебрежительное отношение к войне. Повествуя о судьбе тётушки, автор описывает ситуацию, когда ее мужа лишили блата, и тот был ВЫНУЖДЕН отправиться воевать. Это в то время, когда подростки врали про свой возраст, чтобы попасть в ряды защитников Родины. Следом отвратительная история с землянкой. Не знаю, возможно она действительно имела место, но ведь тут всё дело в нюансах. Я не верю в такое отношение к детям, пусть даже детям человека, обвиненного в измене Родине, в советской стране. Возможно я не права, ведь прочла только первые страницы. Но обычно интуиция меня не обманывает.
Полагаю, автор годы и годы по крупицам собирал воспоминания родных и близких, знакомых и друзей -- к тому, что сам сохранил в своих ощущениях и мыслях. Титаническая работа - и разума и сердца.
Глава 2. : ...[Тетя Таня] раньше всех вышла замуж — за инженера-путейца Татаева, человека [b]честного и горячего[/b]. В середине войны он дал по морде начальнику движения. Тётя Таня никогда не уточняла за что, говоря только: «ну, это был мерзавец». Татаева разбронировали и отправили на фронт.
Бронь путейца это не блат. Железнодорожники фактически воевали. Но везде (верь или не верь) находятся мерзавцы. Как и те, кто в какой-то момент не может не ответить им - по морде или вилами.
Когда набираю словарь по книге, параллельно (чаще до) прочитываю текст источника словаря неразбитый на отрывки. Так лучше воспринимается то, что в тексте пульсирует и дышит.
Разговоры с дедом почему-то чаще всего наталкивали на тему, которую Антон озаглавливал «О тщете исторической науки». Что может твоя наука, историк Стремоухов? Пугачёвский бунт мы представляем по «Капитанской дочке». Ты занимался Пугачёвым как историк. Много изменили в твоём ощущении эпохи её документы? Будь откровенен. И появись ещё куча исследований — уточняющих, опровергающих, — пугачёвщина в сознании нации навсегда останется такою, какой изображена в этой повестушке. А война 1812 года? Всегда и во веки веков она пребудет той, которая разворачивается на страницах «Войны и мира». И сколько здесь от случая. Допиши Пушкин «Арапа», мы бы и Петра знали по нему. (Впрочем, даже и так знаем.) Почему? Историческое бытие человека — жизнь во всём её охвате; историческая же наука давно разбилась на истории царствований, формаций, революций, философских учений, историю материальной культуры. Ни в одном научном сочинении человек не дан в скрещении всего этого — а ведь именно в таком перекрестье он пребывает в каждый момент своего существования. И сквозь этот прицел его видит только писатель.
Книга явно написана во времена Ельцина... Или еще позднее. Первое впечатление, что автор пишет про время, когда сам не жил или описывает его с чужих слов...
Гройдо ... сказал задумчиво: «Видимо, тут случай, когда детская фотографическая память соединяется с почти патологическим интересом ко всякому знанию. Интересно, что было бы, если б в доме стоял Брокгауз?» Но Брокгауза не было ни в доме, ни в городе.
ypsidshi, закрывающие кавычки находятся в следующем, 475-м отрывке.
отец подтрунивал: «Хвалите старый быт. Отрывок 475 А чему посвящена большая часть ваших вырезок? ... ... Сплошное жульничество частных производителей!»
Пожаловаться на любой отрывок книги можно из другого отрывка этой книги, просто сказав: "В предыдущем отрывке то-то и то-то", или "Примерно два-три отрывка назад то-то и то-то", или "В отрывке №№№ то-то и то-то"
Исправьте, в фамилии автора ошибка вместо "Ч" - там должна быть "М". Дошел до "чеченов" - больше набирать эту "книгу" - желания нет. При наборе текста постоянное ощущение злобы и негатива.
ypsidshi, не надо дублировать сообщения об ошибках в комментариях к книге. Их там видят корректоры, и я тоже, когда заглядываю в раздел. Все необходимые правки по этой и другим книгам вносятся.
Всем, написавшим ранее и собирающимся далее высказать свое "фи" книге, автору и мне, как залившему и поставившему книгу в Задачу дня (24 сентября упоминать об этом особенно приятно и памятно), адресую стих, строчка из которого взята Александром Чудаковым в качестве названия книги:
С. Соловьеву
Бегут неверные дневные тени. Высок и внятен колокольный зов. Озарены церковные ступени, Их камень жив - и ждет твоих шагов.
Ты здесь пройдешь, холодный камень тронешь, Одетый страшной святостью веков, И, может быть, цветок весны уронишь Здесь, в этой мгле, у строгих образов.
Растут невнятно розовые тени, Высок и внятен колокольный зов, Ложится мгла на старые ступени... Я озарен - я жду твоих шагов.
741-ый отрывок, кажется, будто есть проблемы с логикой повествования.
Кажется.
Перед войной дядя оказался в Саратове, где золота не добывали. Но он быстро переквалифицировался и стал специалистом по нефтегазу. В Саратове первое время снимал комнату в доме у местного немца, которую превратил в пристройку с отдельным входом, построил сарай. От платы отказался и попросил хозяина заниматься с ним немецким языком – через год уже прилично говорил, что ему очень пригодилось ещё через три года.
Дядя отказался от платы за превращение комнаты в пристройку с отдельным входом и постройку сарая.
Кажется, я поняла, о чем ты. В отличие от Паустовского, Чудакову не свойственная поэтизация детства, воспоминаний.
Но с большим удовольствием бы почитала твой чуть более распространенный комментарий об этом. Если, конечно, у тебя найдется время и будет желание. Возможно, это будет интересно и другим читателям этой книги на КГ.
Еще как свойственна, что и видно в его описаниях детства, которые читать/набирать было в радость. В отличие от времен после школы и далее. А вот любви к большой Родине в настоящем времени у него, в отличие от Паустовского, нет. Сильно смутил дед влюбленного в него ребенка. Внук даже не поднялся до уровня раздвоенности, но все-таки в любви, своего отца, - сдал назад к мировосприятию деда. В чем и раскрылся мысленным обращением к тому: "Я ненавижу, я люблю то же, что и ты. Ты был прав во всём!" Фундаментальная ошибка. На мой взгляд, внук не смог увидеть ошибку деда. А мог бы, как настоящий художник (не историк и не филолог) - увидеть, понять и преодолеть ее. С другой стороны, нет тягот без добра: книга помогла нутром ощутить путы и бремя такого раскола в прошлом, которые продолжают отягощать настоящее. Красные и белые - были проявлением одних и тех же процессов в одном и том же обществе.
Возможно, "Маленький Принц" Экзюпери уберег бы деда от безудержного радикализма при родных и близких: "Нет в мире совершенства" и "Мы с ответе за тех, кого приручили".
Но время у деда было другим. Да оно таким и остается. Пока есть те, кто старые обиды ворошит, чтобы разделять и властвовать.
Igem, спасибо огромное за столько ценное и взвешенное мнение! Очень им дорожу! А я все хочу перечитать, но пока дальше 3-й главы не получилось, хотя перечитывалось с удовольствием.
MALKUTH писал(а):
почему эта книга в ЗД наравне с 80 днями вокруг света я не понимаю абсолютно.
Даша, это же ты? Потому, Даша*, что им же – русским людям – ни в коем разе нельзя давать в руки не только перья/ручки/клавиатуры, но и ..., то бишь право выбирать, что ставить в Задачу дня.
MALKUTH писал(а):
это как максимум записки новичка, впервые узнавшего что такое книги.
Русским людям еще не стоит, вероятно, давать, в числе прочего, и право присуждать литературные премии.
Сударушка на здоровье и на радость! Спасибо за книгу! Непросто было "продираться" через нее, хотелось "соскочить", и не раз, но чуял, надо пройти до конца - чтобы не упустить какой детали, что может вдруг сработать годы спустя и со временем прозвучит совсем иначе. Жизнь - тот еще калейдоскоп, как огонь или река - все постоянно меняется и видится по-другому!
Читать очень интересно вместе с набором. Пробежишь глазами главу - набирешь очередь отрывков. Это как проскочить по местности на колесах, а после пройти пешком - разом схватить большое пространство и следом перебрать составляющие его (и часто упущенные на скорости) детали. Одно без другого много теряет.
plytishka задал классный вопрос - коротко и по сути. Реальный ответ на такой открывает что-то важное. Требует сил.
Сударушка к тебе (или Вам, как больше нарвится), как залившей эту книгу претензий нет и быть не может. Как нет претензий и к автору книги. Он вправе писать так, как ему хочется. Претензии к попаданию произведения в ЗД и его длительному нахождению там без альтернатив. Ведь все подозревают, что случайности не случайны. "Вокруг света за 80 дней" - всего 805 отрывков, очень уж быстро заканчивается. Заметьте, это всем известное произведение используют больше людей, несмотря на то, что сюжет всем известен во всех деталях. Еще как-то "Белое на черном" предлагали в ЗД. Хрен редьки не салаще. Потому и "фи". И ведь редко кто пойдет в комменты своё мнение высказывать. Большинство промолчат. Пора хотя бы альтернативу в ЗД предоставить.
Может не совсем понял, но показалось что автор книги всю интеллигенцию определил как сосланных, в то время как Вернадский и многие другие были просто эвакуированы из Москвы в Казахстан во время ВОВ.
Fuck_around, да, Вы упустили. В книге говорится, что Вернадский был среди эвакуированных.
скрытый текст…
Но власти, видимо, считали, что Северный Казахстан интеллектуально всё ещё недоукомплектован: в Курорт Боровое, что в восемнадцати верстах от Чебачинска, в начале войны эвакуировали часть Академии наук: приехали Обручев, Зелинский. Как-то отец читал академикам лекцию о Суворове. Антона он взял с собой — прокатиться в розвальнях на лошадке мохноногой по заснеженному лесу. За лекцию полагалось три килограмма муки. Возле маленького домика, где был академический распределитель, стояла небольшая, необычно молчаливая очередь. Отец отвёл Антона в сторону. «Видишь вон того старичка в круглых очках, с кошёлкой? — сказал он тихо. — Посмотри на него внимательно и постарайся запомнить. Это академик, великий учёный. Потом поймёшь». И назвал фамилию. Я вытягивал шею и таращился изо всех сил. Старичок с кошёлкой и сейчас стоит у меня перед глазами. Как я благодарен за это отцу. На первом курсе университета Антон узнал, кем был этот старичок, не спал по ночам от волненья при мыслях о ноосфере, от гордости за человеческий ум; за то, что такой человек жил в России; сочинял про этот эпизод плохие стихи: «Домишки. Очередь. Морозно. И казахстанский ветер адский. Отец сказал: “Навек запомни: вон тот с кошёлкою — Вернадский”».
Текст книги можно видеть здесь http://flibusta.is/b/519670/read (в России с помощью анонимайзеров), а также можно скачать на других бесплатных ресурсах.
У вас (и Вас) есть альтернатива – можно несколько раз набрать книгу «Вокруг света за 80 дней», можно набирать ее же на английском языке, можно набирать словари, находящиеся в ЗД.
Самая замечательная альтернатива для тех, кто любит читать набором, но его не устраивают книги в ЗД, – читать набором то, что душе угодно, за пределами ЗД. У каждого разные вкусы и взгляды на то, что в ЗД из книг можно и нужно включить. Не предлагаете же вы по 10 альтернатив книг включать в ЗД? Особенно памятуя о том, что сами по себе книги в ЗД – это альтернатива набору исключительно словарей в ней (книги в ЗД на регулярной основе появились в 2019 году, периодически – с ноября 2018 г. Сама ЗД появилась в декабре 2015 года).
скрытый текст…
И, вероятно, в связи с наличием книг в ЗД не следует забывать о вопросах авторского права при массовом наборе книг на КГ.
Всегда считалось, что яркое любят дикари и те, кто красному рад. И это было абсолютно справедливо ещё для начала века. «Мы к ярким краскам не привыкли, одежда наша — цвет земли». Почему? Инстинктивное стремление человечества к охранению психики. Ведь живая природа не даёт больших площадей интенсивного цвета: крыло бабочки, цветок, хвост павлина. Маковое поле — изобретение наркотического воображения цивилизации. К тому ж и розовость фламинго, и ковёр алых степных тюльпанов, и радуга уравновешиваются другими летними красками. А ярко-оранжевая лыжная куртка на фоне снежного простора бьёт до рези в глазах. Не более ли щадящим был предшествующий этап истории материальной культуры, охранявший человека от ошеломительных ударов по сетчатке неназойливостью своих красок? Не оставить ли и нам огненно-оранжевый цвет лбу локомотива и жилетам дорожных рабочих? Человек может вынести всё. Двадцать лет одиночки и даже северную яму-тюрьму без крыши, как протопоп Аввакум. Но не лучше ль потратить эти огромные богоданные психические ресурсы не на безостановочное выбиранье, покупку, обнашиванье, выбрасыванье, снова выбиранье, а в нашей стране ещё доставанье, опять привыканье, снова выбрасыванье, — на решение более духовных проблем? Нужна защита психики современного человека от стремительно растущей агрессии вещей, красок, от слишком быстро меняющегося мира. Всё это, сбиваясь, повторяясь, поражаясь, почему никто не понимает такой очевидности, волнуясь и спеша, Антон, как обычно, изложил Юрику. — Утопия, — решительно сказал Юрик. — Чтобы не выразиться резче. Первое. Кто будет защищать твоего несчастного человека от агрессии башмаков и оранжевых курток? Государство? Что-нибудь вроде полиции нравов? — Хотя бы. — Сначала — запрет на оранжевые куртки. Потом — на красные. А там — ненавязчивая рекомендация всем ходить в маоцзедунках из — как ты бы сказал — синей дабы. Уже было. В свободном обществе красиво жить не запретишь. И — вообще кто как хочет и считает нужным. Плавно перехожу ко второму. Беру пример из твоих прежних инвектив. Помню, как ты возмущённо недоумевал, зачем в универмагах постоянно меняют расположение отделов: человек только-только привык покупать в этой секции стиральный порошок — бац! в ней уже домашние тапочки. Тогда тебе ещё сказал Аркашка, что это слямзили у Запада. — И сейчас не понимаю, зачем. — Потому что невинен не по возрасту. Покупатель в поисках порошка незапланированно набредёт на стенд с канцтоварами и купит внуку тетрадку и резинку, а себе — ненужную записную книжку с блестящим карандашиком. Не соображаешь? А ещё Маркса изучал. Цель и результат — сверхприбыль. Третье. Чего ты так ополчился на процесс выбора покупки? Я, в отличие от тебя, за границей бывал. Там это — развлечение. Красивый интерьер, свет, блеск, много товаров… Тогда Антон не смог ничего возразить на последний пункт. Но через много лет, вернувшись из Парижа, он немедленно поехал к Юрику; Антон всегда настаивал, чтобы это называлось не остроумием на лестнице, а — отбить мяч после паузы. — Пауза затянулась на много лет. Но я был прав. Из Парижа я хотел привезти маме сувенир. Выяснилось, что на туристские гроши я могу из чего-нибудь кухонного купить разве что доску для резки овощей. В Тати я нашел целую стенку с досками. Их было 12. Цена, дерево, текстура, обработка — идентичны. Отличались они друг от дружки сущими пустяками: углом опила плечиков или характером овала нижней части, да и то если приглядеться. Я стоял перед стендом двадцать минут. Доску так и не купил — не мог остановиться на каком-нибудь одном варианте, объяснить себе, почему я выбрал именно его. Стоя там, я понял немецкое выражение Qual der Wahl — муки выбора.
Всегда считалось, что яркое любят дикари и те, кто красному рад. И это было абсолютно справедливо ещё для начала века. «Мы к ярким краскам не привыкли, одежда наша — цвет земли». Почему? Инстинктивное стремление человечества к охранению психики. Ведь живая природа не даёт больших площадей интенсивного цвета: крыло бабочки, цветок, хвост павлина. Маковое поле — изобретение наркотического воображения цивилизации. К тому ж и розовость фламинго, и ковёр алых степных тюльпанов, и радуга уравновешиваются другими летними красками. А ярко-оранжевая лыжная куртка на фоне снежного простора бьёт до рези в глазах. Не более ли щадящим был предшествующий этап истории материальной культуры, охранявший человека от ошеломительных ударов по сетчатке неназойливостью своих красок? Не оставить ли и нам огненно-оранжевый цвет лбу локомотива и жилетам дорожных рабочих? Человек может вынести всё. Двадцать лет одиночки и даже северную яму-тюрьму без крыши, как протопоп Аввакум. Но не лучше ль потратить эти огромные богоданные психические ресурсы не на безостановочное выбиранье, покупку, обнашиванье, выбрасыванье, снова выбиранье, а в нашей стране ещё доставанье, опять привыканье, снова выбрасыванье, — на решение более духовных проблем? Нужна защита психики современного человека от стремительно растущей агрессии вещей, красок, от слишком быстро меняющегося мира. Всё это, сбиваясь, повторяясь, поражаясь, почему никто не понимает такой очевидности, волнуясь и спеша, Антон, как обычно, изложил Юрику. — Утопия, — решительно сказал Юрик. — Чтобы не выразиться резче. Первое. Кто будет защищать твоего несчастного человека от агрессии башмаков и оранжевых курток? Государство? Что-нибудь вроде полиции нравов? — Хотя бы. — Сначала — запрет на оранжевые куртки. Потом — на красные. А там — ненавязчивая рекомендация всем ходить в маоцзедунках из — как ты бы сказал — синей дабы. Уже было. В свободном обществе красиво жить не запретишь. И — вообще кто как хочет и считает нужным. Плавно перехожу ко второму. Беру пример из твоих прежних инвектив. Помню, как ты возмущённо недоумевал, зачем в универмагах постоянно меняют расположение отделов: человек только-только привык покупать в этой секции стиральный порошок — бац! в ней уже домашние тапочки. Тогда тебе ещё сказал Аркашка, что это слямзили у Запада. — И сейчас не понимаю, зачем. — Потому что невинен не по возрасту. Покупатель в поисках порошка незапланированно набредёт на стенд с канцтоварами и купит внуку тетрадку и резинку, а себе — ненужную записную книжку с блестящим карандашиком. Не соображаешь? А ещё Маркса изучал. Цель и результат — сверхприбыль. Третье. Чего ты так ополчился на процесс выбора покупки? Я, в отличие от тебя, за границей бывал. Там это — развлечение. Красивый интерьер, свет, блеск, много товаров… Тогда Антон не смог ничего возразить на последний пункт. Но через много лет, вернувшись из Парижа, он немедленно поехал к Юрику; Антон всегда настаивал, чтобы это называлось не остроумием на лестнице, а — отбить мяч после паузы. — Пауза затянулась на много лет. Но я был прав. Из Парижа я хотел привезти маме сувенир. Выяснилось, что на туристские гроши я могу из чего-нибудь кухонного купить разве что доску для резки овощей. В Тати я нашел целую стенку с досками. Их было 12. Цена, дерево, текстура, обработка — идентичны. Отличались они друг от дружки сущими пустяками: углом опила плечиков или характером овала нижней части, да и то если приглядеться. Я стоял перед стендом двадцать минут. Доску так и не купил — не мог остановиться на каком-нибудь одном варианте, объяснить себе, почему я выбрал именно его. Стоя там, я понял немецкое выражение Qual der Wahl — муки выбора. Цитата Цитата выделенного Полужирный Курсив Подчеркнутый Зачеркнутый Надстрочный знак Подстрочный знак Размер шрифта Цвет шрифта Цвет фона Вставить гиперссылку Вставить изображение Скрытый текст По левому краю По центру По правому краю Отступ Список Нумерованный список Код HTML
это тут зачем? интересно правда, но все же, к чему? Упущенный элемент книги или понравившийся фрагмент?
Автор пересказывает задачу про стаю гусей ("столько, да еще полстолька..") в такой формулировке, в которой решение не целое. То есть, он убрал встречного гуся из традиционной формулировки ("столько, да еще столько, да еще полстолька, да еще четверть столька, да ты, гусь, тогда было б сто"), поэтому решение не 36 гусей, как должно быть (36 + 36 + 18 + 9 + 1 = 100). В его версии, где встречный гусь в явном виде не прибавляется, число гусей в исходной стае 400/11, то есть, примерно 36,4.
это тут зачем? интересно правда, но все же, к чему? Упущенный элемент книги или понравившийся фрагмент?
червячище, за тем же за чем и ты тут. Давай будем честны между тобой и моим сообщением нет существенной разницы, вы просто существуете, просто в качественном плане ты организован чуть сложнее. Так что, ты можешь сам ответить на свой вопрос, если сможешь дать удовлетворительный ответ на вопрос зачем ты существуешь тут.
Произведение Чудакова очень понравилось, но при прочтении на самом деле ощущается, что это точно простая художественная книга, а книга воспоминаний автора. Текст Водолазкина тоже ничего, но к концу ощутимо стало хуже. А вот что дальше пошло, непонятно к чему было. Ну, добить до золотой книги добили, и ладно.
Дед (с внуком по его следам) живет прошлым, что чутко и заметил однокашник паренька. В этом и трагедия главного героя, изначальное название книги о котором было "Смерть деда".
Какой-то странный автор. В целом можно назвать книгой, воспоминания что-ли. Хотя слишком напоминает писателей, которым открыли добро на написание (в смысле перестали преследовать), вот и давай критиковать и описывать. Как-то на "демократической" волне решили заработать себе популярность. Может показалось, не знаю.
Думаю, демократическая волна ту - просто веяние времени, вроде гласа народного, которым вещает автор. Важнее мысли, на которые наводит сам Александр Чудаков, которые, в принципе, можно извлечь откуда угодно... Вот кстати хороший анализ от неглупого человека -> здесь.
Г-н Червячище думается ссылка на "Вот кстати хороший анализ от неглупого человека", не совсем к месту. Я ясно представляю, что подобные похвалы проплачены. Если бы он начал их критиковать, то денежек бы не увидел. Поскольку сам этим грешен, то и представление имею.
Страница книги на livelib.ru.
штош
В Задаче дня на данный момент есть классика – «Олеся» Александра Куприна, набирай на здоровье.
Колоссально! И живительно - без края!
Титаническая работа - и разума и сердца.
Татаева разбронировали и отправили на фронт.
Бронь путейца это не блат. Железнодорожники фактически воевали.
Но везде (верь или не верь) находятся мерзавцы.
Как и те, кто в какой-то момент не может не ответить им - по морде или вилами.
Когда набираю словарь по книге, параллельно (чаще до) прочитываю текст источника словаря неразбитый на отрывки. Так лучше воспринимается то, что в тексте пульсирует и дышит.
И появись ещё куча исследований — уточняющих, опровергающих, — пугачёвщина в сознании нации навсегда останется такою, какой изображена в этой повестушке. А война 1812 года? Всегда и во веки веков она пребудет той, которая разворачивается на страницах «Войны и мира». И сколько здесь от случая. Допиши Пушкин «Арапа», мы бы и Петра знали по нему. (Впрочем, даже и так знаем.) Почему? Историческое бытие человека — жизнь во всём её охвате; историческая же наука давно разбилась на истории царствований, формаций, революций, философских учений, историю материальной культуры. Ни в одном научном сочинении человек не дан в скрещении всего этого — а ведь именно в таком перекрестье он пребывает в каждый момент своего существования. И сквозь этот прицел его видит только писатель.
Это не опечатка, а старая форма употребления слова, в первой половине XX века говорили и «фильм», и «фильма».
Об опечатках в книгах удобно сообщать с помощью специальной функции КГ, ссылка пояснения к применению которой дана в Информации по словарю.
Отрывок 475
А чему посвящена большая часть ваших вырезок? ... ... Сплошное жульничество частных производителей!»
Пожаловаться на любой отрывок книги можно из другого отрывка этой книги, просто сказав: "В предыдущем отрывке то-то и то-то", или "Примерно два-три отрывка назад то-то и то-то", или "В отрывке №№№ то-то и то-то"
Дошел до "чеченов" - больше набирать эту "книгу" - желания нет.
При наборе текста постоянное ощущение злобы и негатива.
Не пойму, за что такие почести сему антисоветскому творению.
Все три перечисленные Вами случая являются устаревшими (деушка, встрену) и просторечным (выду).
https://slovar.cc/rus/dal/543276.html
https://slovar.cc/rus/dal/541159.html
Об этом можно догадаться из контекста и/или загуглить.
Бог везде.
Наринэ Абгарян
"С неба упали три яблока"
https://klavogonki.ru/vocs/162987/
Всем, написавшим ранее и собирающимся далее высказать свое "фи" книге, автору и мне, как залившему и поставившему книгу в Задачу дня (24 сентября упоминать об этом особенно приятно и памятно), адресую стих, строчка из которого взята Александром Чудаковым в качестве названия книги:
С. Соловьеву
Бегут неверные дневные тени.
Высок и внятен колокольный зов.
Озарены церковные ступени,
Их камень жив - и ждет твоих шагов.
Ты здесь пройдешь, холодный камень тронешь,
Одетый страшной святостью веков,
И, может быть, цветок весны уронишь
Здесь, в этой мгле, у строгих образов.
Растут невнятно розовые тени,
Высок и внятен колокольный зов,
Ложится мгла на старые ступени...
Я озарен - я жду твоих шагов.
Александр Блок
Кажется.
Дядя отказался от платы за превращение комнаты в пристройку с отдельным входом и постройку сарая.
Кажется, я поняла, о чем ты. В отличие от Паустовского, Чудакову не свойственная поэтизация детства, воспоминаний.
Но с большим удовольствием бы почитала твой чуть более распространенный комментарий об этом.
Если, конечно, у тебя найдется время и будет желание.
Возможно, это будет интересно и другим читателям этой книги на КГ.
Но время у деда было другим. Да оно таким и остается.
Пока есть те, кто старые обиды ворошит, чтобы разделять и властвовать.
почему эта книга в ЗД наравне с 80 днями вокруг света я не понимаю абсолютно. это как максимум записки новичка, впервые узнавшего что такое книги.
А я все хочу перечитать, но пока дальше 3-й главы не получилось, хотя перечитывалось с удовольствием.
Даша, это же ты? Потому, Даша*, что им же – русским людям – ни в коем разе нельзя давать в руки не только перья/ручки/клавиатуры, но и ..., то бишь право выбирать, что ставить в Задачу дня.
Русским людям еще не стоит, вероятно, давать, в числе прочего, и право присуждать литературные премии.
* Если я что-то путаю про Дашу, прощу прощения.
Читать очень интересно вместе с набором. Пробежишь глазами главу - набирешь очередь отрывков. Это как проскочить по местности на колесах, а после пройти пешком - разом схватить большое пространство и следом перебрать составляющие его (и часто упущенные на скорости) детали. Одно без другого много теряет.
plytishka задал классный вопрос - коротко и по сути. Реальный ответ на такой открывает что-то важное. Требует сил.
У вас (и Вас) есть альтернатива – можно несколько раз набрать книгу «Вокруг света за 80 дней», можно набирать ее же на английском языке, можно набирать словари, находящиеся в ЗД.
Самая замечательная альтернатива для тех, кто любит читать набором, но его не устраивают книги в ЗД, – читать набором то, что душе угодно, за пределами ЗД.
У каждого разные вкусы и взгляды на то, что в ЗД из книг можно и нужно включить.
Не предлагаете же вы по 10 альтернатив книг включать в ЗД?
Особенно памятуя о том, что сами по себе книги в ЗД – это альтернатива набору исключительно словарей в ней (книги в ЗД на регулярной основе появились в 2019 году, периодически – с ноября 2018 г. Сама ЗД появилась в декабре 2015 года).
Человек может вынести всё. Двадцать лет одиночки и даже северную яму-тюрьму без крыши, как протопоп Аввакум. Но не лучше ль потратить эти огромные богоданные психические ресурсы не на безостановочное выбиранье, покупку, обнашиванье, выбрасыванье, снова выбиранье, а в нашей стране ещё доставанье, опять привыканье, снова выбрасыванье, — на решение более духовных проблем? Нужна защита психики современного человека от стремительно растущей агрессии вещей, красок, от слишком быстро меняющегося мира.
Всё это, сбиваясь, повторяясь, поражаясь, почему никто не понимает такой очевидности, волнуясь и спеша, Антон, как обычно, изложил Юрику.
— Утопия, — решительно сказал Юрик. — Чтобы не выразиться резче. Первое. Кто будет защищать твоего несчастного человека от агрессии башмаков и оранжевых курток? Государство? Что-нибудь вроде полиции нравов?
— Хотя бы.
— Сначала — запрет на оранжевые куртки. Потом — на красные. А там — ненавязчивая рекомендация всем ходить в маоцзедунках из — как ты бы сказал — синей дабы. Уже было. В свободном обществе красиво жить не запретишь. И — вообще кто как хочет и считает нужным. Плавно перехожу ко второму. Беру пример из твоих прежних инвектив. Помню, как ты возмущённо недоумевал, зачем в универмагах постоянно меняют расположение отделов: человек только-только привык покупать в этой секции стиральный порошок — бац! в ней уже домашние тапочки. Тогда тебе ещё сказал Аркашка, что это слямзили у Запада.
— И сейчас не понимаю, зачем.
— Потому что невинен не по возрасту. Покупатель в поисках порошка незапланированно набредёт на стенд с канцтоварами и купит внуку тетрадку и резинку, а себе — ненужную записную книжку с блестящим карандашиком. Не соображаешь? А ещё Маркса изучал. Цель и результат — сверхприбыль. Третье. Чего ты так ополчился на процесс выбора покупки? Я, в отличие от тебя, за границей бывал. Там это — развлечение. Красивый интерьер, свет, блеск, много товаров…
Тогда Антон не смог ничего возразить на последний пункт. Но через много лет, вернувшись из Парижа, он немедленно поехал к Юрику; Антон всегда настаивал, чтобы это называлось не остроумием на лестнице, а — отбить мяч после паузы.
— Пауза затянулась на много лет. Но я был прав. Из Парижа я хотел привезти маме сувенир. Выяснилось, что на туристские гроши я могу из чего-нибудь кухонного купить разве что доску для резки овощей. В Тати я нашел целую стенку с досками. Их было 12. Цена, дерево, текстура, обработка — идентичны. Отличались они друг от дружки сущими пустяками: углом опила плечиков или характером овала нижней части, да и то
если приглядеться. Я стоял перед стендом двадцать минут. Доску так и не купил — не мог остановиться на каком-нибудь одном варианте, объяснить себе, почему я выбрал именно его. Стоя там, я понял немецкое выражение Qual der Wahl — муки выбора.
Человек может вынести всё. Двадцать лет одиночки и даже северную яму-тюрьму без крыши, как протопоп Аввакум. Но не лучше ль потратить эти огромные богоданные психические ресурсы не на безостановочное выбиранье, покупку, обнашиванье, выбрасыванье, снова выбиранье, а в нашей стране ещё доставанье, опять привыканье, снова выбрасыванье, — на решение более духовных проблем? Нужна защита психики современного человека от стремительно растущей агрессии вещей, красок, от слишком быстро меняющегося мира.
Всё это, сбиваясь, повторяясь, поражаясь, почему никто не понимает такой очевидности, волнуясь и спеша, Антон, как обычно, изложил Юрику.
— Утопия, — решительно сказал Юрик. — Чтобы не выразиться резче. Первое. Кто будет защищать твоего несчастного человека от агрессии башмаков и оранжевых курток? Государство? Что-нибудь вроде полиции нравов?
— Хотя бы.
— Сначала — запрет на оранжевые куртки. Потом — на красные. А там — ненавязчивая рекомендация всем ходить в маоцзедунках из — как ты бы сказал — синей дабы. Уже было. В свободном обществе красиво жить не запретишь. И — вообще кто как хочет и считает нужным. Плавно перехожу ко второму. Беру пример из твоих прежних инвектив. Помню, как ты возмущённо недоумевал, зачем в универмагах постоянно меняют расположение отделов: человек только-только привык покупать в этой секции стиральный порошок — бац! в ней уже домашние тапочки. Тогда тебе ещё сказал Аркашка, что это слямзили у Запада.
— И сейчас не понимаю, зачем.
— Потому что невинен не по возрасту. Покупатель в поисках порошка незапланированно набредёт на стенд с канцтоварами и купит внуку тетрадку и резинку, а себе — ненужную записную книжку с блестящим карандашиком. Не соображаешь? А ещё Маркса изучал. Цель и результат — сверхприбыль. Третье. Чего ты так ополчился на процесс выбора покупки? Я, в отличие от тебя, за границей бывал. Там это — развлечение. Красивый интерьер, свет, блеск, много товаров…
Тогда Антон не смог ничего возразить на последний пункт. Но через много лет, вернувшись из Парижа, он немедленно поехал к Юрику; Антон всегда настаивал, чтобы это называлось не остроумием на лестнице, а — отбить мяч после паузы.
— Пауза затянулась на много лет. Но я был прав. Из Парижа я хотел привезти маме сувенир. Выяснилось, что на туристские гроши я могу из чего-нибудь кухонного купить разве что доску для резки овощей. В Тати я нашел целую стенку с досками. Их было 12. Цена, дерево, текстура, обработка — идентичны. Отличались они друг от дружки сущими пустяками: углом опила плечиков или характером овала нижней части, да и то
если приглядеться. Я стоял перед стендом двадцать минут. Доску так и не купил — не мог остановиться на каком-нибудь одном варианте, объяснить себе, почему я выбрал именно его. Стоя там, я понял немецкое выражение Qual der Wahl — муки выбора.
Цитата
Цитата выделенного
Полужирный
Курсив
Подчеркнутый
Зачеркнутый
Надстрочный знак
Подстрочный знак
Размер шрифта
Цвет шрифта
Цвет фона
Вставить гиперссылку
Вставить изображение
Скрытый текст
По левому краю
По центру
По правому краю
Отступ
Список
Нумерованный список
Код
HTML
это тут зачем? интересно правда, но все же, к чему? Упущенный элемент книги или понравившийся фрагмент?
червячище, за тем же за чем и ты тут. Давай будем честны между тобой и моим сообщением нет существенной разницы, вы просто существуете, просто в качественном плане ты организован чуть сложнее. Так что, ты можешь сам ответить на свой вопрос, если сможешь дать удовлетворительный ответ на вопрос зачем ты существуешь тут.
Вот кстати хороший анализ от неглупого человека
-> здесь.
Чтобы оставлять комментарии, нужно зарегистрироваться.