Афоризмы Ларошфуко - Словари - Клавогонки - онлайновый клавиатурный тренажер-игра

Афоризмы Ларошфуко

(8) Используют 62 человека

Спасибо, Вова, тебе за этот словарик, приятно набирать одного из своих любимых мыслителей. :) Только вот ошибочку нужно исправить:
"Было бы куда куда полезнее употребить все силы нашего разума на то, чтобы достойно сносить наесчастья, уже случившиеся, нежели на то, чтобы предугадать предугадывать несчастья, которые еще только могут случиться." Слово "предугадать" случайно сюда втиснулось. ;)

Написать тут

Описание:: Афоризмы Франсуа де Ларошфуко. Максимы и моральные размышления. В то время как люди умные умеют выразить многое в немногих словах, люди ограниченные напротив, обладают способностью много говорить - и ничего не сказать.

Автор:: archi77

Создан:: 24 июля 2009 в 17:54 (текущая версия от 26 декабря 2009 в 03:58)

Публичный:: Да

Тип словаря:: Фразы
В этом режиме перемешиваться будут не слова, а целые фразы, разделенные переносом строки.

Содержание:

1	Иные безрассудства распространяются точно заразные болезни
2	Многие презирают жизненные блага, но почти никто не способен ими поделиться.
3	Мы лишь тогда осмеливаемся проявить неверие в силу и влияние небесных светил, когда речь идет о делах несущественных.
4	Какие бы похвалы нам ни расточали, мы не находим в них ничего для себя нового.
5	Мы нередко относимся снисходительно к тем, кто тяготит нас, но никогда не бываем снисходительны к тем, кто тяготится нами.
6	Своекорыстие винят во всех наших преступлениях, забывая при этом, что оно нередко заслуживает похвалы за наши добрые дела.
7	Пока человек в состоянии творить добро, ему не грозит опасность столкнуться с неблагодарностью.
8	Воздавать должное своим достоинствам наедине с собою столь же разумно, сколь смехотворно превозносить их в присутствии других.
9	Умеренность провозгласили добродетелью для того, чтобы обуздать честолюбие великих людей и утешить людей незначительных, обладающих лишь скромным достоянием и скромными достоинствами.
10	Есть люди, которым на роду написано быть глупцами: они делают глупости не только по собственному желанию, но и по воле судьбы.
11	Бывают в жизни положения, выпутаться из которых можно только с помощью изрядной доли безрассудства.
12	Если и есть на свете люди, которые никогда не казались смешными, то это значит лишь, что никто не старался отыскать в них смешные черты.
13	Любовники только потому никогда не скучают друг с другом, что они все время говорят о себе.
14	Почему мы запоминаем во всех подробностях то, что с нами случилось, но не способны запомнить, сколько раз мы рассказывали об этом одному и тому же лицу?
15	Необычайное удовольствие, с которым мы говорим о себе, должно было бы внушить нам подозрение, что наши собеседники его отнюдь не разделяют.
16	Нашей полной откровенности с друзьями мешает обычно не столько недоверие к ним, сколько недоверие к самим себе.
17	Люди слабохарактерные не способны быть прямодушными.
18	Невелика беда - услужить неблагодарному, но большое несчастье - принять услугу от подлеца.
19	Можно излечить от безрассудства, но нельзя выпрямить кривой ум.
20	Нам ненадолго хватило бы добрых чувств, которые мы должны питать к нашим друзьям и благодетелям, если бы мы позволяли себе вволю говорить об их недостатках.
21	Восхвалять государей за достоинства, которыми они не обладают, - значит безнаказанно наносить им оскорбление.
22	Нам легче полюбить тех, кто нас ненавидит, нежели тех, кто любит сильнее, чем нам хочется.
23	Боится презрения лишь тот, кто его заслуживает.
24	Наше здравомыслие так же подвластно случаю, как и богатство.
25	В ревности больше себялюбия, чем любви.
26	Слабость характера нередко утешает нас в таких несчастьях, в каких бессилен утешить разум.
27	Смешное наносит чести больший ущерб, чем само бесчестие.
28	Признаваясь в маленьких недостатках, мы тем самым стараемся убедить окружающих в том, что у нас нет крупных.
29	Зависть еще непримиримее, чем ненависть.
30	Иногда людям кажется, что они ненавидят лесть, в то время как им ненавистна лишь та или иная ее форма.
31	Пока люди любят, они прощают.
32	Труднее хранить верность той женщине, которая дарит счастье, нежели той, которая причиняет мучения.
33	Женщины не сознают всей бесполезности своего кокетства.
34	Непреклонная строгость поведения противна женской натуре.
35	Женщине легче преодолеть свою страсть, нежели свое кокетство.
36	В любви обман почти всегда заходит дальше недоверия.
37	Бывает такая любовь, которая в высшем своем проявлении не оставляет место для ревности.
38	Иные достоинства подобны зрению или слуху: люди, лишенные этих достоинств, не способны увидеть и оценить их в окружающих.
39	Слишком лютая ненависть ставит нас ниже тех, кого мы ненавидим.
40	Счастье и несчастье мы переживаем соразмерно нашему себялюбию.
41	Ум у большинства женщин служит не столько для укрепления их благоразумия, сколько для оправдания их безрассудств.
42	Равнодушие старости не более способствует спасению души, чем пылкость юности.
43	Ум и сердце человека, так же как и его речь, хранят отпечаток страны, в которой он родился.
44	Чтобы стать великим человеком, нужно уметь искусно пользоваться всем, что предлагает судьба.
45	Многие люди, подобно растениям, наделены скрытыми свойствами; обнаружить их может только случай.
46	Только стечение обстоятельств открывает нашу сущность окружающим и, главное, нам самим.
47	Не может быть порядка в уме и сердце женщины, если ее темперамент с ними не в ладу.
48	Мы считаем здравомыслящих лишь тех людей, которые во всем с нами согласны.
49	Когда человек любит, он часто сомневается в том, во что больше всего верит.
50	Величайшее чудо любви в том, что она излечивает от кокетства.
51	Мы потому возмущаемся людьми, которые с нами лукавят, что они считают себя умнее нас.
52	Когда люди уже не любят друг друга, им трудно найти повод для того, чтобы разойтись.
53	Нам почти всегда скучно с теми людьми, с которыми не полагается скучать.
54	Человек истинно достойный может быть влюблен как безумец, но не как глупец.
55	Иные недостатки, если ими умело пользоваться, сверкают ярче любых достоинств.
56	Мы иногда теряем людей, о которых не столько жалеем, сколько печалимся; однако бывает и так, что мы нисколько не печалимся, хотя и жалеем об утрате.
57	Чистосердечной похвалой мы обычно награждаем лишь тех, кто нами восхищается.
58	Люди мелкого ума чувствительны к мелким обидам; люди большого ума всё замечают и ни на что не обижаются.
59	Истинный признак христианских добродетелей - это смирение; если его нет, все наши недостатки остаются при нас, а гордость только скрывает их от окружающих и нередко от нас самих.
60	Неверность должна была бы убивать любовь, и не следовало бы ревновать тогда, когда к этому есть основания: ревности достоин лишь тот, кто старается ее не вызывать.
61	Мельчайшую неверность в отношении нас мы судим куда суровее, чем самую коварную измену в отношении других.
62	Ревность всегда рождается вместе с любовью, но не всегда вместе с нею умирает.
63	Когда женщина оплакивает своего возлюбленного, это чаще всего говорит не о том, что она его любила, а о том, что она хочет казаться достойной любви.
64	Иной раз нам не так мучительно покориться принуждению окружающих, как самим к чему-то себя принудить.
65	Всем достаточно известно, что не подобает человеку говорить о своей жене, но недостаточно известно, что еще меньше ему подобает говорить о себе.
66	Иные достоинства вырождаются в недостатки, если они присущи нам от рождения, а другие никогда не достигают совершенства, если они благоприобретенные; так, например, бережливость и осмотрительность нам должен внушить разум, но доброту и доблесть должна подарить природа.
67	Как бы мало мы ни доверяли нашим собеседникам, нам все же кажется, что с нами они искреннее, чем с кем бы то ни было.
68	На свете мало порядочных женщин, которым не опостылела бы их добродетель.
69	Почти все порядочные женщины - это нетронутые сокровища, которые только потому в неприкосновенности, что их никто не ищет.
70	Усилия, которые мы прилагаем, чтобы не влюбиться, порою причиняют нам больше мучений, чем жестокость тех, в кого мы уже влюбились.
71	Трусы обычно не сознают всей силы своего страха.
72	Тот, кого разлюбили, обычно сам виноват, что вовремя этого не заметил.
73	Юношам часто кажется, что они естественны, тогда как на самом деле они просто невоспитанны и грубы.
74	Иной раз, проливая слезы, мы ими обманываем не только других, но и самих себя.
75	Весьма заблуждается тот, кто думает, будто он любит свою любовницу только за ее любовь к нему.
76	Люди недалекие обычно осуждают все, что выходит за пределы их понимания.
77	Настоящая дружба не знает зависти, а настоящая любовь - кокетства.
78	Лишены прозорливости не те люди, которые не достигают цели, а те, которые проходят мимо нее.
79	Можно дать другому разумный совет, но нельзя научить его разумному поведению.
80	Все, что перестает удаваться, перестает и привлекать.
81	Как все предметы лучше всего видны на свету, так наши добродетели и пороки отчетливее всего выступают в лучах удачи.
82	Верность, которую удается сохранить только ценой больших усилий, ничуть не лучше измены.
83	Наши поступки подобны строчкам буриме: каждый связывает их с чем ему заблагорассудится.
84	Наша искренность в немалой доле вызвана желанием поговорить о себе и выставить свои недостатки в благоприятном свете.
85	Нам следовало бы удивляться только нашей способности чему-нибудь еще удивляться.
86	Одинаково трудно угодить и тому, кто любит очень сильно, и тому, кто уже совсем не любит.
87	Как раз те люди, которые во что бы то ни стало хотят всегда быть правыми, чаще всего бывают неправы.
88	Глупец не может быть добрым: для этого у него слишком мало мозгов.
89	Если тщеславие и не повергает в прах все наши добродетели, то, во всяком случае, оно их колеблет.
90	Мы потому так нетерпимы к чужому тщеславию, что оно уязвляет наше собственное.
91	Легче пренебречь выгодой, чем отказаться от прихоти.
92	Судьбу считают слепой главным образом те, кому она не дарует удачи.
93	С судьбой следует обходиться, как со здоровьем: когда она нам благоприятствует - наслаждаться ею, а когда начинает капризничать - терпеливо выжидать, не прибегая без особой необходимости к сильнодействующим средствам.
94	Мещанские замашки порою складываются в кругу военных, но они всегда заметны при дворе.
95	Можно перехитрить кого-то одного, но нельзя перехитрить всех на свете.
96	Порою легче стерпеть обман того, кого любишь, чем услышать от него всю правду.
97	Женщина долго хранит верность первому своему любовнику, если только не берет второго.
98	Мы не дерзаем огульно утверждать, что у нас совсем нет пороков, а у наших врагов совсем нет добродетелей, но в каждом отдельном случае мы почти готовы этому поверить.
99	Мы охотнее признаемся в лености, чем в других наших недостатках; мы внушили себе, что она проистекает из наших миролюбивых добродетелей и, не нанося большого ущерба прочим достоинствам, лишь умеряет их проявление.
100	Людям иной раз присуща величавость, которая не зависит от благосклонности судьбы: она проявляется в манере держать себя, которая выделяет человека и словно пророчит ему блистательное будущее, а также в той оценке, которую он невольно себе дает. Именно это качество привлекает к нам уважение окружающих и возвышает над ними так, как не могли бы возвысить ни происхождение, ни сан, ни даже добродетели.
101	Порою в нашем уме рождаются мысли в форме, уже такой отточенной, какую никогда не смог бы придать им, сколько бы ни ухищрялся.
102	Ум всегда в дураках у сердца.
103	Не всякий человек, познавший глубины своего ума, познал глубины своего сердца.
104	На каждого человека, как и на каждый поступок, следует смотреть с определенного расстояния. Иных можно понять, рассматривая их вблизи, другие же становятся понятными, только если глядеть на них издали.
105	Умен не тот, кого случай делает умным, а тот, кто понимает, что такое ум, умеет его распознать и любуется им.
106	Чтобы постичь окружающий нас мир, нужно знать его во всех подробностях, а так как этих подробностей почти бесчисленное множество, то и знания наши всегда поверхностны и несовершенны.
107	Люди кокетничают, когда делают вид, будто им чуждо всякое кокетство.
108	Уму не под силу долго разыгрывать роль сердца.
109	Юность меняет свои вкусы из-за пылкости чувств, а старость сохраняет их неизменными по привычке.
110	Мы ничего не раздаем с такой щедростью, как советы.
111	Чем сильнее мы любим женщину, тем больше склонны ее ненавидеть.
112	К старости недостатки ума становятся все заметнее, как и недостатки внешности.
113	Бывают удачные браки, но не бывает браков упоительных.
114	Люди безутешны, когда их обманывают враги или предают друзья, но они нередко испытывают удовольствие, когда обманывают или предают себя сами.
115	Так же легко обмануть себя и не заметить этого, как трудно обмануть другого и не быть изобличенным.
116	Сколько лицемерия в людском обычае советоваться! Тот, кто просит совета, делает вид, что относится к мнению своего друга с почтительным вниманием, хотя в действительности ему нужно лишь, чтобы кто-то одобрил его поступки и взял на себя ответственность за них. Тот же кто дает советы, притворяется, будто платит за оказанное доверие пылкой и бескорыстной жаждой услужить, тогда как на самом деле обычно рассчитывает извлечь таким путем какую-либо выгоду или снискать почет.
117	Притворяясь, будто мы попали в расставленную нам ловушку, мы проявляем поистине утонченную хитрость, потому что обмануть человека легче всего тогда, когда он хочет обмануть нас.
118	Если мы решим никогда не обманывать других, они то и дело будут обманывать нас.
119	Мы так привыкли притворятся перед другими, что под конец начинаем притворяться перед собой.
120	Предательства совершаются чаще всего не по обдуманному намерению, а по слабости характера.
121	Люди делают добро часто лишь для того, чтобы обрести возможность безнаказанно чинить зло.
122	Мы сопротивляемся нашим страстям не потому, что мы сильны, а потому, что они слабы.
123	Люди не знали бы удовольствия в жизни, если бы никогда себе не льстили.
124	Истинно ловкие люди всю жизнь делают вид, что гнушаются хитростью, а на самом деле они просто приберегают ее для исключительных случаев, обещающих исключительную выгоду.
125	Злоупотребление хитростью говорит об ограниченности ума; люди, пытающиеся прикрыть таким способом свою наготу в одном месте, неизбежно разоблачают себя в другом.
126	Хитрость и предательство свидетельствуют лишь о недостатке ловкости.
127	Вернейший способ быть обманутым - это считать себя хитрее других.
128	Преувеличенная тонкость ведет к пустой щепетильности; только в истинной щепетильности скрыта настоящая тонкость.
129	Иногда достаточно быть грубым, чтобы избегнуть ловушки хитреца.
130	Слабость характера - это единственный недостаток, который невозможно исправить.
131	Легкое поведение - это наименьший недостаток женщин, известных своим легким поведением.
132	Проявить мудрость в чужих делах куда легче, нежели в своих собственных.
133	Копии хороши лишь тогда, когда они открывают нам смешные стороны дурных оригиналов.
134	В людях не так смешны те качества, которыми они обладают, как те, на которые они претендуют.
135	Порою человек так же мало похож на себя, как и на других.
136	Иные люди потому и влюбляются, что они наслышаны о любви.
137	Люди охотно молчат, если тщеславие не побуждает их говорить.
138	Люди скорее согласятся себя чернить, нежели молчать о себе.
139	Одна из причин того, что умные и приятные собеседники так редки, заключается в обыкновении большинства людей отвечать не на чужие суждения, а на собственные мысли. Тот, кто похитрее и пообходительнее, пытается изобразить на своем лице внимание, но его глаза и весь облик выдают отсутствие интереса к тому, что говорит другой, и нетерпеливое желание вернуться к тому, что намерен сказать он сам. Мало кто понимает, что такое старание угодить себе - плохой способ угодить другому или убедить его, и что, только умея слушать и отвечать, можно быть хорошим собеседником.
140	Умный человек нередко попадал бы в затруднительное положение, не будь он окружен дураками.
141	Мы любим похваляться тем, что никогда не скучаем, и так тщеславимся, что боимся прослыть плохими собеседниками.
142	В то время как люди умные умеют выразить многое в немногих словах, люди ограниченные, напротив, обладают способностью много говорить - и ничего не сказать.
143	Преувеличивая чужие добродетели, мы отдаем дань не столько им, сколько нашим собственным чувствам: мы ищем похвал себе, делая вид, что хвалим других.
144	Люди не любят хвалить и никогда не хвалят бескорыстно. Похвала - это искусная, скрытая, изящная лесть, приятная и тому, кто льстит, и тому, кому льстят: один принимает ее как награду за свои достоинства, другой преподносит, чтобы доказать свою справедливость и проницательность.
145	Мы часто выискивает отравленные похвалы, косвенно открывающие в тех, кого мы хвалим, такие недостатки, на которые мы не осмеливаемся указать прямо.
146	Мы хвалим других обычно лишь для того, чтобы услышать похвалу себе.
147	Люди редко бывают достаточно разумны, чтобы предпочесть полезное порицание опасной похвале.
148	Иные упреки звучат как похвала, зато иные похвалы хуже злословия.
149	Уклонение от похвалы - это просьба повторить ее.
150	Жажда заслужить расточаемые нам похвалы укрепляет нашу добродетель; таким образом, похвалы нашему уму, доблести и красоте делают нас умнее, доблестнее и красивее.
151	Нам легче управлять людьми, чем помешать им управлять нами.
152	Если бы мы не льстили себе сами, нас не портила бы чужая лесть.
153	Наделяет нас достоинствами природа, а помогает их проявить судьба.
154	Судьба исправляет такие наши недостатки, каких не мог бы исправить даже разум.
155	Иные люди отталкивают, невзирая на все их достоинства, а другие привлекают при всех их недостатках.
156	Есть люди, все достоинства которых основаны на способности уместно говорить и делать глупости; если бы они изменили поведение, все было бы испорчено.
157	Слава великих людей всегда должна измеряться способами, какими она была достигнута.
158	Лесть - это фальшивая монета, которая имеет хождение только из-за нашего тщеславия.
159	Мало обладать выдающимися качествами, надо еще уметь ими пользоваться.
160	Любое, даже самое громкое деяние нельзя назвать великим, если оно не было следствием великого замысла.
161	Деяние и замысел должны соответствовать друг другу, не то заложенные в них возможности так и останутся неосуществленными.
162	Умение ловко пользоваться посредственными способностями не внушает уважения - и все же нередко приносит людям больше славы, чем истинные достоинства.
163	В очень многих случаях поведение людей только потому кажется смешным, что причины его, вполне разумные и основательные, скрыты от окружающих.
164	Человеку легче казаться достойным той должности, которой он не занимает, нежели той, в которой состоит.
165	Порядочные люди уважают нас за наши достоинства, а толпа - за благосклонность судьбы.
166	Свет чаще награждает видимость достоинств, нежели сами достоинства.
167	Скупость дальше от бережливости, чем даже расточительность.
168	Как ни обманчива надежда, все же до конца наших дней она ведет нас легкой стезей.
169	Хотя мы храним верность своему долгу нередко лишь из лени и трусости, все лавры за это достаются на долю наших добродетелей.
170	Нелегко разглядеть, чем вызван честный, искренний, благородный поступок - порядочностью или дальновидным расчетом.
171	Добродетели теряются в своекорыстии, как реки в море.
172	Если внимательно присмотреться к последствиям скуки, то окажется, что она заставляет отступать от долга чаще, чем даже своекорыстие.
173	Есть две разновидности любопытства: своекорыстное - внушенное надеждой приобрести полезные сведения, и самолюбивое - вызванное желанием узнать то, что неизвестно другим.
174	Было бы куда куда полезнее употребить все силы нашего разума на то, чтобы достойно сносить несчастья, уже случившиеся, нежели на то, чтобы предугадывать несчастья, которые еще только могут случиться.
175	Постоянство в любви - это вечное непостоянство, побуждающее нас увлекаться по очереди всеми качествами любимого человека, отдавая предпочтение то одному из них, то другому; таким образом, постоянство оказывается непостоянством, но ограниченным, то есть сосредоточенным на одном предмете.
176	Постоянство в любви бывает двух родов: мы постоянны или потому, что все время находим в любимом человеке новые качества, достойные любви, или же потому, что считаем постоянство долгом чести.
177	Постоянство не заслуживает ни похвал, ни порицаний, ибо в нем проявляется устойчивость вкусов и чувств, не зависящая от нашей воли.
178	К новым знакомствам нас обычно толкает не столько усталость от старых или любовь к переменам, сколько недовольство тем, что люди хорошо знакомые недостаточно нами восхищаются, и надежда на то, что люди мало знакомые будут восхищаться больше.
179	Мы постоянно жалуемся на друзей, чтобы заранее оправдать непостоянство нашей дружбы.
180	Наше раскаяние - это обычно не столько сожаление о зле, которое совершили мы, сколько боязнь зла, которое могут причинить нам в ответ.
181	Иногда непостоянство происходит от незрелости ума, побуждающих человека соглашаться с любым чужим мнением; но есть другого рода непостоянство, более простительное, ибо его порождает отвращение к окружающему.
182	Пороки входят в состав добродетелей, как яды в состав лекарств; благоразумие смешивает их, ослабляет их действие и потом умело пользуется ими как средством против жизненных невзгод.
183	К чести добродетели следует все же признать, что самые большие несчастья случаются с людьми не из-за нее, а из-за их собственных проступков.
184	Мы признаемся в своих недостатках для того, чтобы этой искренностью возместить ущерб, который они наносят нам в мнении окружающих.
185	Зло, как добро, имеет своих героев.
186	Мы презираем не тех, у кого есть пороки, а тех, у кого нет никаких добродетелей.
187	Видимость добродетели приносит своекорыстию не меньшую пользу, чем порок.
188	Здоровье души не менее хрупко, чем здоровье тела, и тот, кто мнит себя свободным от страстей, так же легко может им поддаться, как человек цветущего здоровья - заболеть.
189	С самого рождения человека природа, видимо, предопределяет меру его добродетелей и пороков.
190	Только у великих людей бывают великие пороки.
191	Можно сказать, что пороки ждут нас на жизненном пути, как хозяева постоялых дворов, у которых приходится поочередно останавливаться, и я не думаю, чтобы опыт помог нам их избегнуть, даже если бы нам было дано пройти этот путь вторично.
192	Когда пороки покидают нас, мы стараемся уверить себя, что это мы покинули их.
193	Болезни души так же возвращаются к нам, как и болезни тела. То, что мы принимаем за выздоровление, обычно оказывается либо кратковременным облегчением старого недуга, либо началом нового.
194	Пороки души похожи на раны тела: как бы старательно их ни лечили, они все равно оставляют рубцы и в любую минуту могут открыться снова.
195	Всецело предаться одному пороку нам обычно мешает лишь то, что у нас их несколько.
196	Мы легко забываем свои ошибки, когда они известны лишь нам одним.
197	Есть люди, в дурные дела которых невозможно поверить, пока не убедишься собственными глазами. Однако нет таких людей, дурным делам которых стоило бы удивляться после того, как мы в них уже убедились.
198	Мы порою восхваляем доблести одного человека, чтобы унизить другого: так, например, люди меньше превозносили бы принца Конде, если бы не хотели опорочить маршала Тюрена, и наоборот.
199	Желание прослыть ловким человеком нередко мешает стать ловким в действительности.
200	Добродетель не достигла бы таких высот, если бы ей в пути не помогало тщеславие.
201	Тот, кто думает, что может обойтись без других, сильно ошибается; но тот, кто думает, что другие не могут обойтись без него, ошибается еще сильнее.
202	Люди мнимо благородные скрывают свои недостатки и от других и от себя, а люди истинно благородные прекрасно их сознают и открыто о них заявляют.
203	Истинно благородные люди никогда ничем не кичатся.
204	Строгость нрава у женщин - это белила и румяна, которыми они оттеняют свою красоту.
205	Целомудрие женщин - это большей частью просто забота о добром имени и покое.
206	Кто стремится всегда жить на виду у благородных людей, тот поистине благородный человек.
207	Безрассудство сопутствует нам всю жизнь; если кто-нибудь и кажется нам мудрым, то это значит лишь, что его безрассудства соответствуют его возрасту и положению.
208	Есть глупцы, которые сознают свою глупость и ловко ею пользуются.
209	Кто никогда не совершал безрассудств, тот не так мудр, как ему кажется.
210	К старости люди становятся безрассуднее - и мудрее.
211	Иные люди похожи на песенки: они быстро выходят из моды.
212	Большинство людей судит о ближних по их богатству или светским успехам.
213	Жажда славы, боязнь позора, погоня за богатством, желание устроить жизнь удобно и приятно, стремление унизить других - вот что нередко лежит в основе доблести, столь превозносимой людьми.
214	Для простого солдата доблесть - опасное ремесло, за которое он берется, чтобы снискать себе пропитание.
215	Высшая доблесть и непреодолимая трусость - это крайности, которые встречаются очень редко. Между ними на обширном пространстве располагаются всевозможные оттенки храбрости, такие же разнообразные, как человеческие лица и характеры. Есть люди, которые смело встречают опасность вначале сражения, но легко охладевают и падают духом, если оно затягивается; другие делают то, чего от них требует общественное мнение, и на этом успокаиваются. Одни не всегда умеют владеть своим страхом, другие подчас заражаются страхом окружающих, а третьи идут в бой просто потому, что не смеют оставаться на своих местах. Иные, привыкнув к мелким опасностям, закаляются духом для встречи с более значительными. Некоторые храбры со шпагой в руках, но пугаются мушкетного выстрела; другие же смело стоят под пулями, но боятся обнаженной шпаги. Все эти различные виды храбрости схожи между собой в том, что ночью, - когда страх усиливается, а тьма равно скрывает и хорошие и дурные поступки, - люди ревнивые оберегают свою жизнь. Но есть у людей еще один способ оберечь себя - и притом самый распространенный: делать меньше, чем они сделали бы, если бы знали наперед, что все сойдет благополучно. Из этого явствует, что страх смерти в какой-то мере ограничивает людскую доблесть.
216	Высшая доблесть состоит в том, чтобы совершать в одиночестве то, на что люди обычно отваживаются лишь в присутствии многих свидетелей.
217	Бесстрашие - это необычайная сила души, возносящая ее над замешательством, тревогой и смятением, порождаемыми встречей с серьезной опасностью. Эта сила поддерживает в героях спокойствие и помогает им сохранять ясность ума в самых неожиданных и ужасных обстоятельствах.
218	Лицемерие - это дань уважения, которую порок платит добродетели.
219	На войне большинство людей рискует жизнью не больше, нежели это необходимо, чтобы не запятнать своей чести; но лишь немногие готовы всегда рисковать так, как этого требует цель, ради которой они идут на риск.
220	Тщеславие, стыд, а главное, темперамент - вот что обычно лежит в основе мужской доблести и женской добродетели.
221	Все хотят снискать славу, но никто не хочет лишиться жизни; поэтому храбрецы проявляются не меньше находчивости и ума, чтобы избежать смерти, чем крючкотворцы - чтобы приумножить состояние.
222	Почти всегда по отроческим склонностям человека уже ясно, в чем его слабость и что приведет к падению его тело и душу.
223	Благодарность подобно честности купца: она поддерживает коммерцию. Часто мы оплачиваем ее счета не потому, что стремимся поступать справедливо, а для того, чтобы впредь люди охотнее давали нам взаймы.
224	Не всякий, кто платит долги благодарности, имеет право считать себя на этом основании благодарным человеком.
225	Ошибки людей в их расчетах на благодарность за оказанные ими услуги происходят оттого, что гордость дающего и гордость принимающего не могут сговориться о цене благодеяния.
226	Чрезмерная поспешность в расплате за оказанную услугу есть своего рода неблагодарность.
227	Счастливые люди неисправимы: судьба не наказывает их за грехи, и потому они считают себя безгрешными.
228	Гордость не хочет быть в долгу, а себялюбие не желает расплачиваться.
229	Если кто-нибудь сделает нам добро, мы обязаны терпеливо сносить и причиняемое этим человеком зло.
230	Пример заразителен, поэтому все благодетели рода человеческого и все злодеи находят подражателей. Добрым делам мы подражаем из чувства соревнования, дурным же - из врожденной злобности, которую стыд сдерживал, а пример выпустил на волю.
231	Нет ничего глупее желания всегда быть умнее всех.
232	Чем бы мы ни объясняли наши огорчения, чаще всего в их основе лежит обманутое своекорыстие или уязвленное тщеславие.
233	Человеческое горе бывает лицемерно по-разному. Иногда, оплакивая потерю близкого человека, мы в действительности оплакиваем самих себя: мы оплакиваем наши утраченные наслаждения, богатство, влияние, мы горюем о добром отношении к нам. Таким образом, мы проливаем слезы над участью живых, а относим их за счет мертвых. Этот род лицемерия я считаю невинным, ибо в таких случаях люди обманывают не только других, но и себя. Однако есть лицемерие иного рода, более злостное, потому что оно сознательно вводит всех в заблуждение: я говорю о скорби некоторых людей, мечтающих снискать славу великим, неувядающим горем. После того как безжалостное время умерит печаль, которую эти люди некогда испытывали, они продолжают упорствовать в слезах, жалобах и вздохах. Они надевают на себя личину уныния и стараются всеми своими поступками доказать, что их грусть кончится вместе с жизнью. Это мелкое и утомительное тщеславие встречается обычно у честолюбивых женщин. Так как их пол закрывает им все пути, ведущие к славе, они стремятся достигнуть известности, выставляя напоказ свое безутешное горе. Есть еще один неглубокий источник слез, которые легко льются и легко высыхают: люди плачут чтобы прослыть чувствительными, плачут, чтобы вызвать сострадание, плачут, чтобы быть оплаканными, и, наконец, плачут потому, что не плакать стыдно.
234	Люди упрямо не соглашаются с самыми здравыми суждениями не по недостатку проницательности, а из-за избытка гордости: они видят, что первые ряды в правом деле разобраны, а последние им не хочется занимать.
235	Горе друзей печалит нас не долго, если оно доставляет нам случай проявить на виду у всех наше участие к ним.
236	Порою может показаться, что себялюбие попадает в сети к доброте и невольно забывает о себе, когда мы трудимся на благо ближнего. В действительности же мы просто избираем кратчайший путь к цели, как бы отдаем деньги в рост под видом подарка, и таким образом применяем тонкий и изысканный способ завоевать доверие окружающих.
237	Похвалы за работу достоин лишь человек, у которого хватает твердости характера на то, чтобы иной раз быть злым; в противном случае доброта чаще всего говорит лишь о бездеятельности или о недостатке воли.
238	Принять людям зло большей частью не так опасно, как делать им много добра.
239	Ничто так не льстит нашему самолюбию, как доверие великих мира сего; мы принимаем его как дань нашим достоинствам, не замечая, что обычно оно вызвано тщеславием или неспособностью хранить тайну.
240	Привлекательность при отсутствии красоты - это особого рода симметрия, законы которой нам неизвестны; это скрытая связь между всеми чертами лица с одной стороны, и чертами лица, красками и общим обликом человека - с другой.
241	Кокетство - это основа характера всех женщин, только не все пускают его в ход, ибо у некоторых оно сдерживается боязнью или рассудком.
242	Чаще всего тяготят окружающих те люди, которые считают, что они никому не могут быть в тягость.
243	На свете мало недостижимых вещей; будь у нас больше настойчивости, мы могли бы отыскать путь почти к любой цели.
244	Высшая ловкость состоит в том, чтобы всему знать истинную цену.
245	Поистине ловок тот, кто умеет скрывать свою ловкость.
246	То, что мы принимаем за благородство, нередко оказывается переряженным честолюбием, которое, презирая мелкие выгоды, прямо идет к крупным.
247	Преданность - это в большинстве случаев уловка себялюбия, цель которой - завоевать доверие; это способ возвыситься над другими людьми и проникнуть в важнейшие тайны.
248	Великодушие всем пренебрегает, чтобы всем завладеть.
249	В звуке голоса, в глазах и во всем облике говорящего заключено не меньше красноречия, чем в выборе слов.
250	Истинное красноречие - это умение сказать все, что нужно, и не больше, чем нужно.
251	Одним людям идут их недостатки, а другим даже достоинства не к лицу.
252	Вкусы меняются столь же часто, сколь редко меняются склонности.
253	Своекорыстие приводит в действие все добродетели и все пороки.
254	Смирение нередко оказывается притворной покорностью, цель которой - покорить себе других; это уловка гордыни, принижающей себя, чтобы возвыситься, и, хотя у нее множество личин, она лучше всего маскируется и скорее всего вводит в обман, когда прячется под видом смирения.
255	У всякого чувства есть свойственные лишь ему одному жесты, интонации и мимика; впечатление от них, хорошее или дурное, приятное или неприятное, и служит причиной того, что люди располагают нас к себе или отталкивают.
256	Каждый человек, кем бы он ни был, старается напустить на себя такой вид и надеть такую личину, чтобы его приняли за того, кем он хочет казаться; поэтому можно сказать, что общество состоит из одних только личин.
257	Величавость - это непостижимая уловка тела, изобретенная для того, чтобы скрыть недостатки ума.
258	Хороший вкус говорит не столько об уме, сколько о ясности суждений.
259	Счастье любви заключается в том, чтобы любить; люди счастливее, когда сами испытывают страсть, чем когда ее внушают.
260	Вежливость - это желание всегда встречать вежливое обращение и слыть обходительным человеком.
261	Воспитание молодых людей обычно сводится к поощрению их врожденного себялюбия.
262	Ни в одной страсти себялюбие не царит так безраздельно, как в любви; люди всегда готовы принести в жертву покой любимого существа, лишь бы сохранить свой собственный.
263	В основе так называемой щедрости обычно лежит тщеславие, которое нам дороже всего, что мы дарим.
264	Чаще всего сострадание - это способность увидеть в чужих несчастьях свои собственные, это - предчувствие бедствий, которые могут постигнуть и нас. Мы помогаем людям, чтобы они, в свою очередь, помогли нам; таким образом, наши услуги сводятся просто к благодеяниям, которые мы загодя оказываем сами себе.
265	Упрямство рождено ограниченностью нашего ума: мы неохотно верим тому, что выходит за пределы нашего кругозора.
266	Ошибается тот, кто думает, будто лишь таким бурным страстям как любовь и честолюбие удается подчинить себе другие страсти. Самой сильной нередко оказывается бездеятельная леность: завладевая людскими помыслами и поступками, она незаметно подтачивает все их стремления и добродетели.
267	Люди потому так охотно верят дурному, не стараясь вникнуть в суть дела, что они тщеславны и ленивы. Им хочется найти виновных, но они не желают утруждать себя разбором совершенного проступка.
268	Мы по самым ничтожным поводам обвиняем судей в незнании дела и тем самым не менее охотно отдаем свою честь и доброе имя на их суд, хотя все они нам враждебны - одни из зависти, другие по ограниченности, третьи просто по занятости. Надеясь на то, что эти люди выскажутся в нашу пользу, мы рискуем своим покоем и даже жизнью.
269	Как бы ни был проницателен человек, ему не постигнуть всего зла, которое он творит.
270	Слава, уже приобретенная нами, - залог той славы, которую мы рассчитываем приобрести.
271	Молодость - это постоянное опьянение, это горячка рассудка.
272	Тому, чьи достоинства уже награждены подлинной славой, больше всего следовало бы стыдиться усилий, которые он прилагает, чтобы ему поставили в заслугу всякие пустяки.
273	В свете иной раз высоко ценят людей, все достоинства которых сводятся к порокам, приятным в повседневной жизни.
274	Очарование новизны в любви подобно цветению фруктовых деревьев: оно быстро блекнет и больше никогда не возвращается.
275	Природное добродушие, которое любит похваляться своей чувствительностью, нередко умолкает, побежденное самым мелочным своекорыстием.
276	Разлука ослабляет легкое увлечение, но усиливает большую страсть, подобно тому как ветер гасит свечу, но раздувает пожар.
277	Нередко женщины, нисколько не любя, все же изображают, будто они любят: увлечение интригой, естественное желание быть любимой, подъем душевных сил, вызванный приключением, и боязнь обидеть отказом - все это приводит их к мысли, что они страстно влюблены, хотя в действительности всего лишь кокетничают.
278	Люди редко бывают довольны тем, кто от их имени вступает в деловые переговоры, так как посредники, стараясь стяжать себе добрую славу, почти всегда жертвуют интересами своих друзей ради успеха самих переговоров.
279	Когда мы преувеличиваем привязанность к нам наших друзей, нами обычно руководит не столько благодарность, сколько желание выставить напоказ наши достоинства.
280	Доброжелательность, с которой люди порою приветствуют тех, кто впервые вступает в свет, обычно бывает вызвана тайной завистью к тем, кто уже давно занимает в нем прочное положение.
281	Гордыня часто разжигает в нас зависть, и та же самая гордыня нередко помогает нам с ней справиться.
282	Ложь иной раз так ловко прикидывается истиной, что не поддаться обману значило бы изменить здравому смыслу.
283	Для того чтобы воспользоваться чьим-нибудь здравым советом, подчас требуется не меньше ума, чем для того, чтобы подать здравый совет самому себе.
284	Опаснее всего те злые люди, которые не совсем лишены доброты.
285	Великодушие довольно точно определено своим названием; кроме того, можно сказать, что оно - здравый смысл гордости и самый достойный путь к доброй славе.
286	Мы не можем вторично полюбить тех, кого однажды действительно разлюбили.
287	Мы находим несколько решений одного и того же вопроса не столько потому, что наш ум очень плодовит, сколько потому, что он не слишком прозорлив и, вместо того чтобы остановиться на самом лучшем решении, представляет нам без разбора все возможности сразу.
288	При некоторых обстоятельствах, точно так же, как при некоторых болезнях, помощь со стороны может иной раз только повредить; требуется большая проницательность, чтобы распознать те случаи, когда она опасна.
289	Показная простота - это утонченное лицемерие.
290	В характере человека больше изъянов, чем в его уме.
291	У людских достоинств, как и у плодов, есть своя пора.
292	Можно сказать, что у человеческих характеров, как и у некоторых зданий, несколько фасадов, причем не все они приятны на вид.
293	Умеренность не имеет права хвалиться тем, что она одолевает честолюбие и подчиняет его себе. Умеренность - это душевная бездеятельность и леность, тогда как честолюбие - это живость и горячность, и они никогда не живут вместе.
294	Мы всегда любим тех, кто восхищается нами, не не всегда любим тех, кем восхищаемся мы.
295	Мы редко до конца понимаем, чего мы в действительности хотим.
296	Трудно любить тех, кого мы совсем не уважаем, но еще труднее любить тех, кого мы уважаем больше, чем самих себя.
297	Соки нашего тела, совершая свой обычный и неизменный круговорот, тайно приводят в действие и направляют нашу волю; сливаясь в единый поток, они незаметно властвуют над нами, воздействуя на наши поступки.
298	Признательность большинства людей порождена скрытым желанием добиться еще больших благодеяний.
299	Почти все люди охотно расплачиваются за мелкие одолжения, большинство бывает признательно за немаловажные, но почти никто не чувствует благодарности за крупные.
300	Иные безрассудства распространяются точно заразные болезни
301	Многие презирают жизненные блага, но почти никто не способен ими поделиться.
302	Мы лишь тогда осмеливаемся проявить неверие в силу и влияние небесных светил, когда речь идет о делах несущественных.
303	Какие бы похвалы нам ни расточали, мы не находим в них ничего для себя нового.
304	Мы нередко относимся снисходительно к тем, кто тяготит нас, но никогда не бываем снисходительны к тем, кто тяготится нами.
305	Своекорыстие винят во всех наших преступлениях, забывая при этом, что оно нередко заслуживает похвалы за наши добрые дела.
306	Пока человек в состоянии творить добро, ему не грозит опасность столкнуться с неблагодарностью.
307	Воздавать должное своим достоинствам наедине с собою столь же разумно, сколь смехотворно превозносить их в присутствии других.
308	Умеренность провозгласили добродетелью для того, чтобы обуздать честолюбие великих людей и утешить людей незначительных, обладающих лишь скромным достоянием и скромными достоинствами.
309	Есть люди, которым на роду написано быть глупцами: они делают глупости не только по собственному желанию, но и по воле судьбы.
310	Бывают в жизни положения, выпутаться из которых можно только с помощью изрядной доли безрассудства.
311	Если и есть на свете люди, которые никогда не казались смешными, то это значит лишь, что никто не старался отыскать в них смешные черты.
312	Любовники только потому никогда не скучают друг с другом, что они все время говорят о себе.
313	Почему мы запоминаем во всех подробностях то, что с нами случилось, но не способны запомнить, сколько раз мы рассказывали об этом одному и тому же лицу?
314	Необычайное удовольствие, с которым мы говорим о себе, должно было бы внушить нам подозрение, что наши собеседники его отнюдь не разделяют.
315	Нашей полной откровенности с друзьями мешает обычно не столько недоверие к ним, сколько недоверие к самим себе.
316	Люди слабохарактерные не способны быть прямодушными.
317	Невелика беда - услужить неблагодарному, но большое несчастье - принять услугу от подлеца.
318	Можно излечить от безрассудства, но нельзя выпрямить кривой ум.
319	Нам ненадолго хватило бы добрых чувств, которые мы должны питать к нашим друзьям и благодетелям, если бы мы позволяли себе вволю говорить об их недостатках.
320	Восхвалять государей за достоинства, которыми они не обладают, - значит безнаказанно наносить им оскорбление.
321	Нам легче полюбить тех, кто нас ненавидит, нежели тех, кто любит сильнее, чем нам хочется.
322	Боится презрения лишь тот, кто его заслуживает.
323	Наше здравомыслие так же подвластно случаю, как и богатство.
324	В ревности больше себялюбия, чем любви.
325	Слабость характера нередко утешает нас в таких несчастьях, в каких бессилен утешить разум.
326	Смешное наносит чести больший ущерб, чем само бесчестие.
327	Признаваясь в маленьких недостатках, мы тем самым стараемся убедить окружающих в том, что у нас нет крупных.
328	Зависть еще непримиримее, чем ненависть.
329	Иногда людям кажется, что они ненавидят лесть, в то время как им ненавистна лишь та или иная ее форма.
330	Пока люди любят, они прощают.
331	Труднее хранить верность той женщине, которая дарит счастье, нежели той, которая причиняет мучения.
332	Женщины не сознают всей бесполезности своего кокетства.
333	Непреклонная строгость поведения противна женской натуре.
334	Женщине легче преодолеть свою страсть, нежели свое кокетство.
335	В любви обман почти всегда заходит дальше недоверия.
336	Бывает такая любовь, которая в высшем своем проявлении не оставляет место для ревности.
337	Иные достоинства подобны зрению или слуху: люди, лишенные этих достоинств, не способны увидеть и оценить их в окружающих.
338	Слишком лютая ненависть ставит нас ниже тех, кого мы ненавидим.
339	Счастье и несчастье мы переживаем соразмерно нашему себялюбию.
340	Ум у большинства женщин служит не столько для укрепления их благоразумия, сколько для оправдания их безрассудств.
341	Равнодушие старости не более способствует спасению души, чем пылкость юности.
342	Ум и сердце человека, так же как и его речь, хранят отпечаток страны, в которой он родился.
343	Чтобы стать великим человеком, нужно уметь искусно пользоваться всем, что предлагает судьба.
344	Многие люди, подобно растениям, наделены скрытыми свойствами; обнаружить их может только случай.
345	Только стечение обстоятельств открывает нашу сущность окружающим и, главное, нам самим.
346	Не может быть порядка в уме и сердце женщины, если ее темперамент с ними не в ладу.
347	Мы считаем здравомыслящих лишь тех людей, которые во всем с нами согласны.
348	Когда человек любит, он часто сомневается в том, во что больше всего верит.
349	Величайшее чудо любви в том, что она излечивает от кокетства.
350	Мы потому возмущаемся людьми, которые с нами лукавят, что они считают себя умнее нас.
351	Когда люди уже не любят друг друга, им трудно найти повод для того, чтобы разойтись.
352	Нам почти всегда скучно с теми людьми, с которыми не полагается скучать.
353	Человек истинно достойный может быть влюблен как безумец, но не как глупец.
354	Иные недостатки, если ими умело пользоваться, сверкают ярче любых достоинств.
355	Мы иногда теряем людей, о которых не столько жалеем, сколько печалимся; однако бывает и так, что мы нисколько не печалимся, хотя и жалеем об утрате.
356	Чистосердечной похвалой мы обычно награждаем лишь тех, кто нами восхищается.
357	Люди мелкого ума чувствительны к мелким обидам; люди большого ума всё замечают и ни на что не обижаются.
358	Истинный признак христианских добродетелей - это смирение; если его нет, все наши недостатки остаются при нас, а гордость только скрывает их от окружающих и нередко от нас самих.
359	Неверность должна была бы убивать любовь, и не следовало бы ревновать тогда, когда к этому есть основания: ревности достоин лишь тот, кто старается ее не вызывать.
360	Мельчайшую неверность в отношении нас мы судим куда суровее, чем самую коварную измену в отношении других.
361	Ревность всегда рождается вместе с любовью, но не всегда вместе с нею умирает.
362	Когда женщина оплакивает своего возлюбленного, это чаще всего говорит не о том, что она его любила, а о том, что она хочет казаться достойной любви.
363	Иной раз нам не так мучительно покориться принуждению окружающих, как самим к чему-то себя принудить.
364	Всем достаточно известно, что не подобает человеку говорить о своей жене, но недостаточно известно, что еще меньше ему подобает говорить о себе.
365	Иные достоинства вырождаются в недостатки, если они присущи нам от рождения, а другие никогда не достигают совершенства, если они благоприобретенные; так, например, бережливость и осмотрительность нам должен внушить разум, но доброту и доблесть должна подарить природа.
366	Как бы мало мы ни доверяли нашим собеседникам, нам все же кажется, что с нами они искреннее, чем с кем бы то ни было.
367	На свете мало порядочных женщин, которым не опостылела бы их добродетель.
368	Почти все порядочные женщины - это нетронутые сокровища, которые только потому в неприкосновенности, что их никто не ищет.
369	Усилия, которые мы прилагаем, чтобы не влюбиться, порою причиняют нам больше мучений, чем жестокость тех, в кого мы уже влюбились.
370	Трусы обычно не сознают всей силы своего страха.
371	Тот, кого разлюбили, обычно сам виноват, что вовремя этого не заметил.
372	Юношам часто кажется, что они естественны, тогда как на самом деле они просто невоспитанны и грубы.
373	Иной раз, проливая слезы, мы ими обманываем не только других, но и самих себя.
374	Весьма заблуждается тот, кто думает, будто он любит свою любовницу только за ее любовь к нему.
375	Люди недалекие обычно осуждают все, что выходит за пределы их понимания.
376	Настоящая дружба не знает зависти, а настоящая любовь - кокетства.
377	Лишены прозорливости не те люди, которые не достигают цели, а те, которые проходят мимо нее.
378	Можно дать другому разумный совет, но нельзя научить его разумному поведению.
379	Все, что перестает удаваться, перестает и привлекать.
380	Как все предметы лучше всего видны на свету, так наши добродетели и пороки отчетливее всего выступают в лучах удачи.
381	Верность, которую удается сохранить только ценой больших усилий, ничуть не лучше измены.
382	Наши поступки подобны строчкам буриме: каждый связывает их с чем ему заблагорассудится.
383	Наша искренность в немалой доле вызвана желанием поговорить о себе и выставить свои недостатки в благоприятном свете.
384	Нам следовало бы удивляться только нашей способности чему-нибудь еще удивляться.
385	Одинаково трудно угодить и тому, кто любит очень сильно, и тому, кто уже совсем не любит.
386	Как раз те люди, которые во что бы то ни стало хотят всегда быть правыми, чаще всего бывают неправы.
387	Глупец не может быть добрым: для этого у него слишком мало мозгов.
388	Если тщеславие и не повергает в прах все наши добродетели, то, во всяком случае, оно их колеблет.
389	Мы потому так нетерпимы к чужому тщеславию, что оно уязвляет наше собственное.
390	Легче пренебречь выгодой, чем отказаться от прихоти.
391	Судьбу считают слепой главным образом те, кому она не дарует удачи.
392	С судьбой следует обходиться, как со здоровьем: когда она нам благоприятствует - наслаждаться ею, а когда начинает капризничать - терпеливо выжидать, не прибегая без особой необходимости к сильнодействующим средствам.
393	Мещанские замашки порою складываются в кругу военных, но они всегда заметны при дворе.
394	Можно перехитрить кого-то одного, но нельзя перехитрить всех на свете.
395	Порою легче стерпеть обман того, кого любишь, чем услышать от него всю правду.
396	Женщина долго хранит верность первому своему любовнику, если только не берет второго.
397	Мы не дерзаем огульно утверждать, что у нас совсем нет пороков, а у наших врагов совсем нет добродетелей, но в каждом отдельном случае мы почти готовы этому поверить.
398	Мы охотнее признаемся в лености, чем в других наших недостатках; мы внушили себе, что она проистекает из наших миролюбивых добродетелей и, не нанося большого ущерба прочим достоинствам, лишь умеряет их проявление.
399	Людям иной раз присуща величавость, которая не зависит от благосклонности судьбы: она проявляется в манере держать себя, которая выделяет человека и словно пророчит ему блистательное будущее, а также в той оценке, которую он невольно себе дает. Именно это качество привлекает к нам уважение окружающих и возвышает над ними так, как не могли бы возвысить ни происхождение, ни сан, ни даже добродетели.
400	Достоинствам не всегда присуща величавость, но величавости всегда присущи хоть какие-нибудь достоинства.
401	Величавость так же к лицу добродетели, как драгоценный убор к лицу красивой женщине.
402	В волокитстве есть все, что угодно, кроме любви.
403	Чтобы возвысить нас, судьба порой пользуется нашими недостатками; так, например, иные беспокойные люди были вознаграждены по заслугам только потому, что все старались любой ценой отделаться от них.
404	По-видимому, природа скрывает в глубинах нашей души способности и дарования, о которых мы и сами не подозреваем; только страсти пробуждают их к жизни и порою сообщают нам такую проницательность и твердость, каких при обычных условиях мы никогда не могли бы достичь.
405	Мы вступаем в различные возрасты нашей жизни, точно новорожденные, не имея за плечами никакого опыта, сколько бы нам ни было лет.
406	Кокетки притворяются, будто ревнуют своих любовников, желая скрыть, что они просто завидуют другим женщинам.
407	Когда нам удается надуть других, они редко кажутся нам такими дураками, какими кажемся мы сами себе, когда другим удается надуть нас.
408	В особенно смешное положение ставят себя те старые женщины, которые помнят, что когда-то были привлекательны, но забыли, что давно уже утратили былое очарование.
409	Нередко нам пришлось бы стыдиться своих самых благородных поступков, если бы окружающим были известны наши побуждения.
410	Величайший подвиг дружбы не в том, чтобы показать другу наши собственные недостатки, а в том, чтобы открыть ему глаза на его собственные.
411	Любой наш недостаток более простителен, чем уловки, на которые мы идем, чтобы его скрыть.
412	Каким бы тяжелым позором мы себя не покрыли, у нас почти всегда остается возможность восстановить свое доброе имя.
413	Не может долго нравится тот, кто умен на один лад.
414	Дуракам и безумцам весь мир представляется в свете их сумасбродства.
415	Ум служит нам порою лишь для того, чтобы смело делать глупости.
416	Горячность, которая с годами все возрастает, уже граничит с глупостью.
417	Тот, кто излечивается от любви первым, всегда излечивается полнее.
418	Молодым женщинам, не желающим прослыть кокетками, и пожилым мужчинам, не желающим казаться смешными, следует говорить о любви так, словно они к ней не причастны.
419	Мы можем казаться значительными, занимая положение, которое ниже наших достоинств, но мы нередко кажемся ничтожными, занимая положение, слишком для нас высокое.
420	Нам часто представляется, что мы стойки в несчастии, хотя на самом деле мы только угнетены; мы переносим его, не смея на него взглянуть, как трусы, которым так страшно защищаться, что они готовы дать себя убить.
421	Больше всего оживляет беседы не ум, а взаимное доверие.
422	Любая страсть толкает на ошибки, но на самые глупые толкает любовь.
423	Как мало на свете стариков, владеющих искусством быть стариками!
424	Нам нравится наделять себя недостатками, противоположными тем, которые присущи нам на самом деле: слабохарактерные люди, например, любят хвастаться упрямством.
425	Проницательность придает нам такой многозначительный вид, что она льстит нашему тщеславию больше, чем все прочие качества ума.
426	Прелесть новизны и долгая привычка, при всей их противоположности, одинаково мешают нам видеть недостатки наших друзей.
427	Большинство друзей внушают отвращение к дружбе, а большинство людей благочестивых - к благочестию.
428	Мы охотно прощаем нашим друзьям недостатки, которые нас не задевают.
429	Влюбленная женщина скорее простит большую нескромность, нежели маленькую неверность.
430	На старости любви, как и на старости лет, люди еще живут для скорбей, но уже не живут для наслаждений.
431	Ничто так не мешает естественности, как желание казаться естественным.
432	Чистосердечно хвалить добрые дела - значит до некоторой степени принимать в них участие.
433	Вернейший признак высоких добродетелей - от самого рождения не знать зависти.
434	Будучи обманутыми друзьями, мы можем равнодушно принимать проявления их дружбы, но должны сочувствовать им в их несчастьях.
435	Миром правят судьба и прихоть.
436	Легче познать людей вообще, чем одного человека в частности.
437	О достоинствах человека нужно судить не по его хорошим качествам, а по тому, как он ими пользуется.
438	Наша благодарность иногда бывает так велика, что, расплачиваясь с друзьями за сделанное нам добро, мы еще оставляем их у себя в долгу.
439	У нас нашлось бы очень мало страстных желаний, если бы мы точно знали, чего мы хотим.
440	Женщины в большинстве своем оттого так безразличны к дружбе, что она кажется им пресной в сравнении с любовью.
441	В дружбе, как и в любви, чаще доставляет счастье то, чего мы не знаем, нежели то, что нам известно.
442	Мы стараемся вменить себе в заслугу те недостатки, которых не желаем исправлять.
443	Даже самые бурные страсти порою дают нам передышку, и только тщеславие терзает нас неотступно.
444	Старые безумцы еще безумнее молодых.
445	Слабохарактерность еще дальше от добродетели, чем порок.
446	Стыд и ревность потому причиняют нам такие муки, что тут бессильно помочь даже тщеславие.
447	Приличие - это наименее важный из всех законов общества и наиболее чтимый.
448	Здравомыслящему человеку легче подчиняться сумасбродам, чем управлять ими.
449	Когда судьба возносит нас сразу на такую высоту, о которой мы не могли и мечтать, то почти всегда оказывается, что мы не в состоянии достойно держаться в новом положении.
450	Наша гордыня часто возрастает за счет недостатков, которые нам удалось преодолеть.
451	Нет глупцов более несносных, чем те, которые не вовсе лишены ума.
452	Нет на свете человека, который не ценил бы любое свое качество куда выше, чем подобное же качество у другого, даже самого уважаемого им человека.
453	В серьезных делах следует заботиться не столько о том, чтобы создавать благоприятные возможность, сколько о том, чтобы их не упускать.
454	Никто не прогадал бы, согласившись на то, чтобы о нем перестали говорить хорошо, при условии, что не станут говорить дурно.
455	Как ни склонны люди к неправильным суждениям, все же несправедливость к подлинным достоинствам они проявляют реже, чем благосклонность к мнимым.
456	Глупые люди могут иной раз проявить ум, но к здравому суждению они не способны.
457	Мы выиграли бы в глазах людей, если бы являлись им такими, какими мы всегда были и есть, а не прикидывались такими, какими никогда не были и не будем.
458	Суждение наших врагов о нас ближе к истине, чем наши собственные.
459	Существуют разные лекарства от любви, но нет ни одного надежного.
460	Мы и не представляем себе, на что могут нас толкнуть наши страсти.
461	Старость - это тиран, который под страхом смерти запрещает нам все наслаждения юности.
462	Гордыня, заставляющая нас порицать недостатки, которых, как нам кажется, у нас нет, велит нам также презирать и отсутствующие у нас достоинства.
463	Сочувствие врагам, попавшим в беду, чаще всего бывает вызвано не столько добротой, сколько гордыней: мы соболезнуем им для того, чтобы они поняли наше превосходство над ними.
464	Существует такая степень счастья и горя, которая выходит за пределы нашей способности чувствовать.
465	Насколько преступление легче находит себе покровителей, нежели невинность!
466	Все бурные страсти не к лицу женщинам, но менее других им не к лицу любовь.
467	Тщеславие чаще заставляет нас идти против наших склонностей, чем разум.
468	Порою из дурных качеств складываются великие таланты.
469	Мы никогда не стремимся страстно к тому, к чему стремимся только разумом.
470	Все наши качества, дурные, равно как и хорошие, неопределенны и сомнительны, и почти всегда они зависят от милости случая.
471	Когда женщина влюбляется впервые, она любит своего любовника; в дальнейшем она любит только любовь.
472	У гордости, как и у других страстей, есть свои причуды: люди стараются скрыть, что они ревнуют сейчас, но хвалятся тем, что ревновали когда-то и способны ревновать впредь.
473	Как ни редко встречается настоящая любовь, настоящая дружба встречается еще реже.
474	Мало на свете женщин, достоинства которых пережили бы их красоту.
475	Желание вызвать жалость или восхищение - вот что нередко составляет основу нашей откровенности.
476	Наша зависть всегда долговечнее чужого счастья, которому мы завидуем.
477	Твердость характера заставляет людей сопротивляться любви, но в то же время она сообщает этому чувству пылкость и длительность; люди слабые, напротив, легко загораются страстью, но почти никогда не отдаются ей с головой.
478	Никакому воображению не придумать такого множества противоречивых чувств, какие обычно уживаются в одном человеческом сердце.
479	Истинно мягкими могут быть только люди с твердым характером; у остальных же кажущаяся мягкость - это чаще всего просто слабость, которая легко превращается в озлобленность.
480	Опасно упрекать в робости тех, кого хотят от нее исцелить.
481	Нет качества более редкого, чем истинная доброта: большинство людей, считающих себя добрыми, только снисходительны или слабы.
482	Наш разум, по своей лености и косности, занят обычно лишь тем, что ему легко и приятно; эта привычка ограничивает наши познания, и никто еще не дал себе труда обогатить и расширить свой разум до пределов возможного.
483	Люди злословят не столько из желания навредить, сколько из тщеславия.
484	Пока угасающая страсть еще волнует наше сердце, оно более склонно к новой любви, чем впоследствии, когда наступает полное исцеление.
485	Те, кому довелось пережить большие страсти, потом всю жизнь и радуются своему исцелению, и горюют о нем.
486	Люди независтливые встречаются еще реже, чем бескорыстные.
487	Наш ум ленивее, чем тело.
488	Наше душевное спокойствие или смятение зависят не столько от важнейших событий нашей жизни, сколько от удачного или неприятного для нас сочетания житейских мелочей.
489	Как ни злы люди, они все же не осмеливаются открыто преследовать добродетель. Поэтому, готовясь напасть на нее, они притворяются, будто считают ее лицемерной, или же приписывают ей какие-нибудь преступления.
490	Люди часто изменяют любви ради честолюбия, но потом уже никогда не изменяют честолюбию ради любви.
491	Непомерная скупость почти всегда ошибается в своих расчетах: она чаще, чем все другие страсти, уходит от цели, к которой стремится, и оказывается во власти настоящего в ущерб будущему.
492	Скупость нередко приводит к самым противоречивым следствиям: многие люди приносят все свое состояние в жертву отдаленным и сомнительным надеждам, другие же пренебрегают крупными выгодами в будущем ради мелочей сегодняшней наживы.
493	Людям, видимо, мало своих недостатков: они еще умножают их всевозможными чудачествами, которыми словно бы даже гордятся; эти странности, взращенные с таким усердием, становятся в конце концов природными недостатками, и отделаться от них уже невозможно.
494	Насколько ясно люди понимают свои ошибки, видно из того, что, рассказывая о своем поведении, они всегда умеют выставить его в благоприятном свете: то самое самолюбие, которое обычно ослепляет их ум, в этом случае придает ему такую зоркость и проницательность, что им удается ловко утаить или смягчить любую мелочь, способную вызвать неодобрение.
495	Впервые вступая в свет, молодые люди должны быть застенчивы или даже неловки: уверенность и непринужденность манер обычно оборачиваются наглостью.
496	Людские ссоры не длились бы так долго, если бы вся вина была на одной стороне.
497	Быть молодой, но некрасивой так же неутешительно для женщины, как быть красивой, но немолодой.
498	Есть люди, столь ветреные и легковесные, что у них не может быть ни крупных недостатков, ни подлинных достоинств.
499	Молва припоминает женщине ее первого любовника обычно лишь после того, как она завела себе второго.
500	Есть люди, столь поглощенные собой, что, влюбившись, они ухитряются больше думать о собственной любви, чем о предмете своей страсти.
501	Как ни приятна любовь, все же ее внешние проявления доставляют нам больше радости, чем она сама.
502	Ум ограниченный, но здравый в конце концов не так утомителен в собеседнике, как ум широкий, но путанный.
503	Терзания ревности - самые мучительные из человеческих терзаний и к тому же менее всего внушающие сочувствие тому, кто их причиняет.
504	После всех рассуждений о лицемерности многих показных добродетелей нужно сказать несколько слов и о лицемерности презрения к смерти. Я имею в виду то презрение, о котором говорят безбожники, похваляясь, что черпают его не в уповании на лучшую жизнь, а в своей собственной неустрашимости. Между стойким приятием смерти и презрением к ней - огромная разница: первое встречается довольно часто, второе же, по моему мнению, не бывает искренним никогда. Правда, было написано множество убедительных трактатов, в которых доказывалось, что смерть совсем не страшна; самые слабые люди, точно так же, как славнейшие герои, явили тысячи знаменитых примеров, подтверждающих такой взгляд. Я убежден, однако, что его никогда не разделял ни один здравомыслящий человек. Настойчивость, которую проявляют приверженцы этого взгляда, пытаясь внушить его другим и самим себе, уже говорит о том, что эта задача не из легких. Можно по каким-либо причинам питать отвращение к жизни, но нельзя презирать смерть. Даже люди, добровольно обрекающие себя на нее, отнюдь не считают смерть такой уж малостью; напротив, они, как и все остальные, страшиться, а порой и отвергают ее, если она приходит к ним не той дорогой, какую они для нее избрали. Колебания, которым подвержено мужество доблестнейших людей, объясняется именно тем, что смерть не всегда рисуется их воображению с одинаковой яркостью. Все дело в том, что они презирают смерть, пока не постигли ее, но, постигнув, поддаются страху. Следует всячески избегать мыслей о ней и обо всем, что ее окружает, иначе она покажется нам величайшим бедствием. Самые смелые и самые разумные люди - это те, которые под любыми благовидными предлогами стараются не думать о смерти. Всякий, кому довелось узнать ее такой, какова она в действительности, понимает, что она ужасна. Единственным источником стойкости для философов всех времен являлась неизбежность смерти. Они считали необходимым с готовностью идти туда, куда не могли идти, и, будучи не в состоянии навеки сохранить свою жизнь, изо всех сил старались увековечить хотя бы свою славу и спасти от крушения все что возможно. Ограничимся же тем, что ради сохранения нашего достоинства не станем даже самим себе признаваться в наших мыслях о смерти и возложим все надежды на бодрость нашего духа, а не на шаткие рассуждения о том, будто к ней следует приближаться безбоязненно. Желание стяжать себе славу стойкой смертью, утешительные мысли о печали окружающих, надежда оставить после себя доброе имя, уверенность в освобождении от жизненных тягот и прихотей судьбы - все это недурные средства, но ни одно из них нельзя считать надежным. От них не больше проку, чем от деревянной изгороди для солдат, которым нужно перебежать поле под огнем врага. Пока изгородь далеко, людям кажется, что она может их защитить, но по мере приближения к ней они начинают понимать, что защита эта непрочна. Было бы слишком самонадеянно с нашей стороны думать, что смерть и вблизи покажется нам такой же, какой мы видели ее издали, и что наши чувства, имя которым слабость, достаточно закалены, чтобы позволить нам бестрепетно пройти через самое тяжкое из всех испытаний. Равным образом и на самолюбие может рассчитывать лишь тот, кто его не понимает: оно не способно заставить нас легко отнестись к событию, которое ему же несет гибель. Наконец, разум, в котором многие надеются найти поддержку, слишком слаб, чтобы при встрече со смертью мы могли на него опереться. Наоборот, он особенно часто предает нас и, вместо того чтобы научить презрению к смерти, ярко освещает все, что есть в ней ужасного и отталкивающего. Единственное, что в его силах, - это посоветовать нам отвратить от нее взоры и сосредоточить их на чем-нибудь другом. Катон и Брут обратились к возвышенным помыслам, а не так давно некий лакей удовольствовался тем, что пустился в пляс на том самом эшафоте, где его должны были колесовать. Невзирая на то, что способы различны, - результат один и тот же. Хотя разница между великими людьми и людьми заурядными огромна, те и другие, как явствует из множества примеров, нередко принимают смерть одинаково. Впрочем, есть и отличие: у великих людей презрение к смерти вызвано ослепляющей их любовью к славе, а у людей простых - ограниченностью, которая не позволяет им постичь всю глубину ожидающего их несчастья и дает возможность думать о вещах посторонних.

Комментарии

Автор:

Обратный адрес:

Тема:

Сообщение: