Ааз развернулся на каблуках и вновь направился к окну, так и не отдав мне карту. Некоторое время он стоял глядя на двор, а тишина в комнате становилась все более и более зловещей. Надо признаться, что я терпеть не могу, когда кто-то думает и при этом не сообщает мне о чем.