Страхи Академии |
1 | Страхи академии (Основание-8) Грегу Биру и Дэвиду Брину, товарищам по путешествиям в неведомых морях ВСТРЕЧА Р. Дэниел Оливо был совсем не похож на Ито Димерцела. Эту роль он уже давно отыграл. Дорс Венабили и не ожидала иного, и все равно ей было немного не по себе. Она знала, что за прошедшие тысячелетия он множество раз менял и кожу, и облик, и всю внешнюю оболочку целиком. Дорс внимательно разглядывала его, стоя в тесной захламленной каморке, в двух секторах от Университета. |
2 | Чтобы добраться сюда, ей пришлось прибегнуть к длинному запутанному, сложному маршруту, а само место встречи было надежно защищено самыми современными охранными приспособлениями. Роботы сейчас вне закона. И уже не одно тысячелетие им приходилось скрываться, держаться в тени из-за этого табу. Оливо был наставником и опекуном Дорс, но даже с ним она виделась очень и очень редко. Дорс — робот в облике человека — ощущала почти священный трепет, глядя на стоящее перед ней ужасно древнее, наполовину металлическое создание. |
3 | Ее наставнику было уже около двадцати тысяч лет. И хотя он мог, конечно же, выглядеть, как человек, ему никогда по-настоящему не хотелось стать человеком. Он был неизмеримо выше этого, по крайней мере, сейчас. И хотя Дорс уже давно благополучно изображала из себя человека, сейчас ее пробирала нервная дрожь от одного напоминания о том, что она есть на самом деле. — Последнее время Гэри уделяют слишком много внимания... |
4 | — Согласен. Ты боишься, что тебя вычислят? — Современные системы детекторов такие чувствительные! Он кивнул: — Твои страхи оправданны. — Мне нужна помощь, чтобы защищать Гэри. — Если рядом с ним будет еще кто-нибудь из нас, это только увеличит опасность. — Да, я, конечно, понимаю, но все же... Оливо подошел поближе и положил руку ей на плечо. Дорс смахнула с ресниц слезы и посмотрела в лицо своему наставнику. |
5 | Он давным-давно в совершенстве отработал такие незначительные мелочи, как, например, плавное движение адамова яблока при глотании. Но сегодня наставник не утруждал себя лишними внешними эффектами и избегал любых ненужных движений. Редкая возможность хоть ненадолго избавиться от мелких, но досадных элементов маскировки явно доставляла ему удовольствие. — Я все время боюсь, — призналась Дорс. — Так и должно быть. |
6 | Ему все время угрожает опасность. Но ты создана так, чтобы лучше всего действовать именно в особо опасных условиях. — Да, я, конечно, знаю свои технические характеристики, и все же... Возьмем хотя бы твое последнее продвижение — из-за которого Гэри попал в высшие круги имперской политики. Согласись, моя задача из-за этого усложнилась неизмеримо. — Так необходимо. — Но это может отвлечь его от главной работы, от психоистории. |
7 | Оливо медленно покачал головой: — Сомневаюсь. Гэри относится ко вполне определенному типу людей — он очень обязательный. Однажды он заметил: «Гений делает то, что должен делать, а человек талантливый — то, что может». Кстати, себя самого он считает просто талантливым человеком. Дорс грустно улыбнулась. — Но ведь на самом деле он — гений. — И, как все гении, Гэри уникален и неповторим. Среди людей встречаются редкие исключения из общей массы ничем не примечательных личностей. |
8 | Такие люди появляются согласно закону эволюции, и именно они — основа самой эволюции, хотя сами они, как правило, этого не сознают. — А мы? — Законы эволюции не властны над теми, кто живет вечно. Во всяком случае, если они и оказывают на нас какое-то влияние, изменения еще не успели проявиться: слишком мало времени прошло. Зато мы можем изменять себя сами — и постоянно это делаем. — И еще — люди жестоки. |
9 | — Нас мало, а их — много. И в каждом из них живут глубинные животные инстинкты, которых нам никогда не постичь, как бы мы ни старались. — В первую очередь меня заботит Гэри. — А Империя — где-то на втором плане? — с едва заметной улыбкой уточнил Оливо. — Моя же забота — только Империя, до тех пор пока она охраняет и защищает человечество. — От кого? — От самого человечества. Не забывай, Дорс, сейчас — Переломная Эра, наступление которой мы предвидели давным-давно. |
10 | Я бы сказал, это самый критический период всей истории. — Термины мне известны, но в чем их смысл? Разве у нас есть теория истории? В первый раз на лице Дэниела Оливо появилось хоть какое-то выражение — выражение печали и сожаления. — Мы не можем разработать адекватную теорию истории человечества. Для этого нужно гораздо лучше понимать людей. — Но хоть что-то у нас есть?.. — Несколько иной подход к изучению и оценке человечества: прежняя точка зрения безнадежно устарела и больше ни на что не годна. |
… |
Комментарии