| Самая легкая лодка в мире |
| 1 | Юрий Коваль Самая легкая лодка в мире С детства я мечтал иметь тельняшку и зуб золотой. Хотелось идти по улице, открывать иногда рот, чтоб зуб блестел, чтоб прохожие видели, что на мне тельняшка, и думали: «Это морской волк». В соседнем дворе жил ударник Витя Котелок. Он не был ударником труда. Он был ударник-барабанщик. Он играл на барабане в кинотеатре «Ударник». Все верхние зубы были у него золотые, а нижние – железные. |
| 2 | Витя умел «кинуть брэк». Перед началом кино оркестр играл недолго, минут двадцать, и наши ребята мучительно ожидали, когда же Витя «кинет». Но Витя нарочно долго «не кидал». Наконец в какой-то момент, угадав своим барабанным сердцем особую паузу, он говорил громко: – Кидаю! Оркестр замирал, и в полной тишине начинал Витя тихохонько постукивать палочкой по металлическому ободу барабана и вдруг взрывался, взмахнувши локтями. |
| 3 | Дробь и россыпь, рокоты и раскаты сотрясали кинотеатр. Витя Котелок подарил мне шикарный медный зуб и отрезал от своей тельняшки треугольный кусок, который я пришил к майке так, чтоб он светил через вырез воротника. Я расстегивал воротник и надевал зуб, как только выходил на улицу. Зуб был великоват. Я придерживал его языком и больше помалкивал, но с блеском улыбался. По вечерам ребята выносили во двор аккордеон и пели: Сумерки опускались на Москву и приносили с собой запах моря. |
| 4 | Мне казалось, что в соседних переулках шумит прибой, и в бронзовых красках заката я видел вечное движенье волн. Распахнув пошире воротник, я бродил по Дровяному переулку, сиял зубом в подворотнях. Порывы ветра касались моего лица, я чувствовал запах водорослей и соли. Море было всюду, но главное – оно было в небе, и ни дома, ни деревья не могли закрыть его простора и глубины. В тот день, когда я пришил к майке треугольный кусок тельняшки, я раз и навсегда почувствовал себя морским волком. |
| 5 | Но, пожалуй, я был волком, который засиделся на берегу. Как волк, я должен был бороздить океаны, а вместо этого плавал по городу на трамвае, нырял в метро. Мало приходилось мне мореходствовать. Как-то две недели проболтался в Финском заливе на посудине, которая называется «сетеподъемник», обошел Ладожское озеро на барже под названием «Луза». Шли годы, и все меньше моря оставалось для меня в небе. Никаких водорослей, никакой соли не находил я ни в Дровяном переулке, ни в Зонточном. |
| 6 | – Выход к морю, – бормотал я про себя, гуляя по Яузе, – мне нужен выход к морю. Мне просто-напросто негде держать корабль. Вот Яуза – родная река, но попробуй тут держать корабль – невозможно. Мертвый гранит, отравленные воды. Каждый год собирался я в далекое плаванье, но не мог найти подходящее судно. Покупать яхту было дороговато, строить плот – громоздко. – Купи резиновую лодку, – советовал старый друг художник Орлов. |
| 7 | – Мне нужно судно, а не надувное корыто. К тому же хочется придумать что-то свое, необычное. – Сделай корабль из пустых бутылок. В каждую бутылку сунь по записке на случай крушения – и плыви! Целый вечер сидели мы у Орлова в мастерской, что находится как раз у Яузских ворот, и придумывали корабли и лодки из разных материалов – птичьих перьев, разбитых гитар и даже членских билетов спортивного общества «Белая лебедь». |
| 8 | – В Москве невозможно держать корабль, – сказал наконец Орлов. – Какой тут корабль? Стены, машины, троллейбусы. Тебе нужен выход к морю. – Конечно! – крикнул я. – Выход к морю! Я задыхаюсь без выхода к морю и нигде не могу его найти. А Яуза – это не выход. – Яуза – прекрасный выход. Построил бы корабль и поплыл прямо из мастерской. Но держать здесь корабль невозможно. Строй лодку – корабля тебе в жизни не видать. |
| 9 | И вдруг мне пришла в голову некоторая мысль. Я вздрогнул, сжал зубы, но мысль все-таки легко выскочила наружу: – Я построю лодку, но только самую легкую в мире. – Самую легкую? В мире? А сколько она будет весить? – Не знаю... Хочется поднимать ее одной левой. – Без бамбука тут не обойтись, – сказал Орлов, задумчиво пошевеливая бородой и усами. – Бамбук – самый легкий материал. – Куплю десятка два удочек. |
| 10 | – Удочки – это прутики. А нужны бревна. Тот год в Москве была особенно морозная и снежная зима. Каждый вечер разыгрывалась в переулках метель, и казалось странным думать в такое время о бамбуке. Но я думал, расспрашивал знакомых. Мне советовали накупить удочек, ехать в Сухуми, писать письмо в Японию. Некоторый наш знакомый, Петюшка Собаковский, подарил коготь бамбукового медведя. Постепенно разошелся по свету слух, что есть в Москве человек, ищущий бамбук. |
| … |
Комментарии