| "Пером и шпагой" |
| 1 | Валентин Пикуль Пером и шпагой Плох тот народ, который не помнит, не ценит и не любит своей истории!В. М. Васнецов НАЧНЕМ С КОНЦА В ночь на 21 марта 1810 года французскому консулу при Сент-Джемском дворе, барону Сегье, крупно везло. Он играл в доме леди Пэмброк-Монтгомери, урожденной графини Воронцовой, лихорадочно делая ставки на удвоение. Время было уже далеко за полночь, когда лакей, обнося игроков крепким чаем, протянул Сегье поднос, на котором лежало письмо: — Курьер из посольства. |
| 2 | Извольте, барон. Поглощенный выигрышем, консул наспех рванул конверт: — Извините, господа. Я не задержу вас... И вдруг вскочил, отбросив карты (и все заметили, что удачливый Сегье играл совсем без козырей). — Война? — переглянулись русские. — Опять война? — Нет, нет, — утешил их Сегье, чем-то взволнованный. Легкомысленная красавица Екатерина Багратион, которая, колеся всю жизнь по Европе, давно уже забыла и мужа и отечество, вдруг раскапризничалась: — Барон, вы меня интригуете, и я не смогу отыграться... |
| 3 | Консул глянул на рассыпанные перед ним карты: — Прошу прощения, я вынужден срочно покинуть вас. Семен Романович Воронцов (отец хозяйки дома) спросил француза небрежно, с равнодушием старого прожженного дипломата: — Что случилось, дорогой Сегье?.. — Воронцов сделал паузу. — Ежели это не секрет?.. — Опять пауза. — Секрет вашего строптивого императора? — Господа! — объявил консул. — Секрета никакого нет... |
| 4 | Только что отошла в лучший мир девица и кавалер Женевьева де Еон, которая в молодости была послом Версаля при таких высоких дворах, как Санкт-Петербургский и Сент-Джемский! Лица игроков вытянулись. — Я уже забыл про эту кляузную старуху, — удивился лорд Пэмброк, фыркнув. — Ах, сколько было шуму из-за этой женщины!.. Посольский кеб, стуча колесами по камням, довез Сегье до пустынной улочки Нью-Уилмен; дежурный констебль поднял фонарь, присматриваясь: — Кто идет? |
| 5 | Отзовитесь... Сегье захлопнул за собой лакированную дверцу кеба: — Идет консул Наполеона — императора всех французов! Полицейский услужливо осветил фонарем подъезд дома — черный, как провал рудничного штрека, давно заброшенного. В пролете лестницы из-под ног Сегье шарахнулась бездомная кошка. Шаткие перила колебались над темью колодца. На площадке верхнего этажа вдруг брызнуло светом из раскрытых дверей. |
| 6 | — Прибыл консул, — возвестил констебль. Королевский хирург, сэр Томас Кампеланд, раскрыл саквояж и, засучив рукава, натянул длинные шелковые перчатки. — Великолепно, — сказал он. — Во имя закона и справедливости приступим к осмотру, пока бренное тело покойницы еще хранит тепло прошлой жизни... Барон Сегье осмотрелся. Бог мой! Он даже не знал, что девица де Еон, этот таинственный дипломат и забытая писательница Франции, жила в такой отвратительной бедности. |
| 7 | Почти голые стены, холодный камин, заброшенное рукоделие на пяльцах. И всюду — шпаги, шпаги, шпаги!.. К нему подошла мадам Колль — приживалка покойницы. — Когда это случилось? — шепотом спросил ее консул. — Около полуночи, месье. — Бумаги, — намекнул Сегье. — Бумаги.., где? Мадам Колль кивнула в угол. Там лежал большой узел, завернутый в шкуру медведя, до полу свисали печати короля и пахло сургучом. |
| 8 | Англичане — опередили. «Как всегда...» Впрочем, в этой поспешной описи имущества ничего не было удивительного, ибо полиция Лондона давно подозревала покойницу в чеканке фальшивых денег... — Внимание! — провозгласил Кампеланд. — Понятых, прокурора и консула прошу сюда подойти... Ближе, ближе. Сегье шагнул к неряшливой постели, на которой лежала маленькая, но величавая покойница с желтым личиком. Тонкие губы старухи еще хранили предсмертную улыбку, и один глаз ее тускло взирал на любопытных гостей. |
| 9 | — Начинаем, — сказал хирург. — Постойте, сэр! — остановил его прокурор и повернулся к понятым. — Джентльмены, — произнес он, взмахнув шляпой, — надеюсь, вам известно то высокое официальное положение, какое прежде занимала в этом мире покойница. А потому прошу отнестись к процедуре осмотра со всем вниманием... Начинайте, сэр! — Извольте, — ответил Кампеланд, и с покойницы слетело тряпье одеял, пошитых из цветных лоскутьев; затем нищенские юбки взлетели кверху, обнажая стройные мускулистые ноги. |
| 10 | — Смотрите!.. И барон Сегье подхватил мадам Колль, которая вдруг рухнула в обморок. — Все ясно, — сказал врач, сбрасывая перчатки, — покойница никогда и не была женщиной... Можете убедиться сами: великий пересмешник Бомарше был одурачен, и он (ха-ха!) напрасно предлагал ей руку и сердце. Мадам Колль с трудом обрела сознание: — Но я-то, господа.., я ничего не знала. Клянусь! Барон Сегье был растерян более других: — Что же мне отписать в Париж императору? |
| … |
Комментарии