| Возвращение |
| 1 | Эрих Мария Ремарк. Возвращение * * * «Солдаты, возвращенные отчизне, Хотят найти дорогу к новой жизни» * * * ВСТУПЛЕНИЕ Остатки второго взвода лежат в расстрелянном окопе за линией огня и не то спят, не то бодрствуют. — Вот так чудные снаряды! — говорит Юпп. — А что такое? — спрашивает Фердинанд Козоле, приподнимаясь. — Да ты послушай, — откликается Юпп. Козоле прикладывает ладонь к уху. И все мы вслушиваемся в ночь. Но ничего, кроме глухого гула артиллерийского огня и тонкого посвиста снарядов, не слышно. |
| 2 | Только справа доносится трескотня пулеметов да время от времени — одиночный крик. Но нам все это давным-давно знакомо, и не из-за чего тут рот разевать. Козоле скептически смотрит на Юппа. — Сейчас-то вот не слышно, — смущенно оправдывается тот. Козоле снова критически оглядывает его, но так как на Юппа это не действует, он отворачивается и брюзжит: — В брюхе у тебя урчит от голода — вот твои снаряды. |
| 3 | Всхрапнул бы, больше б толку было. Он сбивает себе из земли нечто вроде изголовья и осторожно укладывается так, чтобы ноги не соскользнули в воду. — Эх, черт, а дома-то жена и двуспальная кровать, — бормочет он уже сквозь сон. — Кто-нибудь, верно, лежит там рядышком, — изрекает Юпп из своего угла. Козоле открывает один глаз и бросает на Юппа пронзительный взгляд. Похоже, что он собирается встать. Но он только рычит: — Не посоветовал бы я ей, сыч ты рейнский! И тотчас же раздается его храп. |
| 4 | Юпп знаком подзывает меня к себе. Я перелезаю через сапог Адольфа Бетке и подсаживаюсь к Юппу. Опасливо взглянув на храпящего, он говорит с ехидством: — У таких, как он, ни малейшего представления об образованности, уверяю тебя. До войны Юпп служил в Кельне письмоводителем у какого-то адвоката. И хоть он уже три года солдат, но все еще сохраняет тонкость чувств и почему-то стремится прослыть здесь, на фронте, образованным человеком. |
| 5 | Что в сущности это значит, он, конечно, и сам не знает, но из всего слышанного им раньше у него крепко засело в голове слово «образованность», и он цепляется за него как утопающий за соломинку. Впрочем, здесь у каждого есть что-нибудь в этом роде: у одного — жена, у другого — торговлишка, у третьего — сапоги, у Валентина Лагера — водка, а у Тьядена — желание еще хоть раз в жизни наесться бобов с салом. |
| 6 | Козоле же при слове «образованность» сразу выходит из себя. Оно каким-то образом ассоциируется у него с крахмальным воротничком, а этого уже достаточно. Даже теперь оно оказывает свое действие. Не прерывая храпа, он немногословно высказывается: — Козел вонючий, чернильная душа! Юпп философски, с сознанием собственного достоинства, покачивает головой. Некоторое время мы сидим молча, тесно прижавшись друг к другу, чтобы согреться. |
| 7 | Ночь сырая и холодная, несутся тучи, и порой начинает накрапывать. Тогда мы вытаскиваем из-под себя плащ-палатки, которые служат нам обычно подстилкой, и укрываемся ими с головой. Горизонт светлеет от вспышек артиллерийского огня. Свет радует глаз, и кажется, там не так холодно, как здесь. Над орудийными зарницами взвиваются ракеты, рассыпаясь пестрыми и серебряными цветами. Огромная красная луна плывет в тумане над развалинами фермы. |
| 8 | — Это правда, что нас отпустят по домам? — шепчет Юпп. — Как ты думаешь? Я пожимаю плечами: — Не знаю. Говорят... Юпп громко вздыхает: — Теплая комната, диван, а вечерком выходишь погулять... Просто и не верится, что такое бывает. Верно, а? — Когда я в последний раз был в отпуске, я примерял свой штатский костюм, — задумчиво говорю я. — Я из него здорово вырос. Придется все шить заново. Как чудно звучат здесь слова: штатский костюм, диван, вечер... |
| 9 | Странные мысли приходят в голову... Точно черный кофе, который подчас слишком уж сильно отдает жестью и ржавчиной; ты пьешь его, и давишься, и тебя тут же рвет горячим. Юпп мечтательно ковыряет в носу: — Нет, ты подумай только: витрины... кафе... женщины... — Эх, парень, выберись сначала из этого дерьма, и то хорошо будет, — говорю я и дышу на озябшие руки. — Твоя правда. Юпп натягивает плащ-палатку на худые искривленные плечи: — Ты что собираешься делать, когда вернешься? |
| 10 | Я смеюсь: — Я-то? Придется, пожалуй, снова поступить в школу. И мне, и Вилли, и Альберту, и даже вон тому, Людвигу. И я показываю головой назад, где перед разбитым блиндажом лежит под двумя шинелями темная фигура. — Вот черт! Но вы, конечно, плюнете на это дело? — говорит Юпп. — Почем я знаю? Может, и нельзя будет плюнуть, — отвечаю я и, сам не понимаю отчего, начинаю злиться. |
| … |
Комментарии
Книга мною вычитана, все замеченные ошибки исправлены. Приятного набора!