[{{mminutes}}:{{sseconds}}] X
Пользователь приглашает вас присоединиться к открытой игре игре с друзьями .
Три товарища
(18)       Используют 57 человек

Комментарии

Lexanni 20 апреля 2015
Исправлено. :)
kitlod 20 апреля 2015
410-й отрывок
В отрывке есть два слова "Тсс". При наборе в этих словах необходимо набирать букву Т в анлийской раскладке
Lexanni 8 ноября 2012
Книга мною набрана, почти все замеченные ошибки исправлены.
Желаю приятного набора!
Lexanni 11 марта 2012
Написать тут
Описание:
Эрих Мария Ремарк «Три товарища» (пер. И. М. Шрайбер)
Автор:
Lexanni
Создан:
11 марта 2012 в 19:43 (текущая версия от 13 октября 2018 в 05:19)
Публичный:
Да
Тип словаря:
Книга
Последовательные отрывки из загруженного файла.
Информация:
Трагедия Первой мировой, боль «потерянного поколения», попытка создать для себя во «времени, вывихнувшем сустав» забавный, в чем-то циничный, а в чем-то – щемяще-чистый маленький мир верной дружбы и отчаянной любви.

Первая мировая война осталась позади. В разбитой, униженной, обескровленной Германии царит уныние. Молодые люди, которым посчастливилось вернуться с фронта живыми, не могут ни избавиться от страшных воспоминаний, ни найти себе место в изменившемся мире. Именно их впоследствии назовут "потерянным поколением".
В этой мрачной атмосфере трое друзей, Робби, Отто и Готфрид, стараются держаться на плаву и не падать духом. Когда они знакомятся с очаровательной Патрицией Хольман, в жизнь Робби врывается любовь, разгоняющая мрак. Впереди новые испытания, война и годы спустя продолжает калечить судьбы. Но если человека от нее не спасти, можно сказать ей "нет", сохраняя в себе человеческое - бескорыстие, мужество, преданность. Через несколько лет Эрих Мария Ремарк будет вынужден эмигрировать, а его произведения публично сожгут нацисты. Однако Ремарк навсегда останется одним из важнейших немецких писателей...
Содержание:
1658 отрывков, 732036 символов
1 Эрих Мария Ремарк
Три товарища
I
Небо было желтым, как латунь; его еще не закоптило дымом. За крышами фабрики оно светилось особенно сильно. Вот-вот должно было взойти солнце. Я посмотрел на часы — еще не было восьми. Я пришел на четверть часа раньше обычного.
Я открыл ворота и подготовил насос бензиновой колонки. Всегда в это время уже подъезжали заправляться первые машины.
Вдруг за своей спиной я услышал хриплое кряхтение, — казалось, будто под землей проворачивают ржавый винт.
2 Я остановился и прислушался. Потом пошел через двор обратно в мастерскую и осторожно приоткрыл дверь. В полутемном помещении, спотыкаясь, бродило привидение. Оно было в грязном белом платке, синем переднике, в толстых мягких туфлях и размахивало метлой; весило оно не менее девяноста килограммов; это была наша уборщица Матильда Штосс.
Некоторое время я наблюдал за ней. С грацией бегемота сновала она взад и вперед между автомобильными радиаторами и глухим голосом напевала песню о верном гусаре.
3 На столе у окна стояли две бутылки коньяка. В одной уже почти ничего не оставалось. Накануне вечером она была полна.
— Однако, фрау Штосс... — сказал я.
Пение оборвалось. Метла упала на пол. Блаженная ухмылка погасла. Теперь уже я оказался привидением.
— Исусе Христе, — заикаясь пробормотала Матильда и уставилась на меня покрасневшими глазами. — Так рано я вас не ждала.
— Догадываюсь. Ну как? Пришлось по вкусу?
4 — Еще бы, но мне так неприятно. — Она вытерла рот. — Я просто ошалела.
— Ну, это уж преувеличение. Вы только пьяны. Пьяны в дым.
Она с трудом сохраняла равновесие. Ее усики подрагивали, и веки хлопали, как у старой совы. Но постепенно ей все же удалось несколько прийти в себя. Она решительно шагнула вперед:
— Господин Локамп, человек всего лишь человек. Сначала я только понюхала, потом сделала глоточек, а то у меня с желудком неладно, — да, а потом, видать, меня бес попутал.
5 Не надо было вводить в искушение старую женщину и оставлять бутылку на столе.
Уже не впервые заставал я ее в таком виде. Каждое утро она приходила на два часа убирать мастерскую; там можно было оставить сколько угодно денег, она не прикасалась к ним. Но водка была для нее что сало для крысы.
Я поднял бутылку:
— Ну конечно, коньяк для клиентов вы не тронули, а налегли на хороший, который господин Кестер держит для себя.
6 На обветренном лице Матильды мелькнула усмешка:
— Что правда, то правда — в этом я разбираюсь. Но, господин Локамп, вы же не выдадите меня, беззащитную вдову.
Я покачал головой:
— Сегодня нет.
Она опустила подоткнутые юбки.
— Ну, так я смоюсь. А то придет господин Кестер, и тогда такое начнется...
Я подошел к шкафу и отпер его:
— Матильда!
Она поспешно заковыляла ко мне. Я высоко поднял коричневую четырехгранную бутылку.
7 Она протестующе замахала руками:
— Это не я! Честью клянусь! Этого я не трогала!
— Знаю, — ответил я и налил полную рюмку. — А знаком ли вам этот напиток?
— Еще бы! — она облизнула губы. — Ром! Выдержанный, старый, ямайский!
— Верно. Вот и выпейте стаканчик. — Я? — она отшатнулась. — Господин Локамп, это уж слишком. Вы пытаете меня на медленном огне. Старуха Штосс тайком вылакала ваш коньяк, а вы ром еще ей подносите. Вы — просто святой, да и только! Нет, уж лучше я сдохну, чем выпью.
8 — Вот как? — сказал я и сделал вид, что собираюсь забрать рюмку.
— Ну, раз уж так... — она быстро схватила рюмку. — Раз дают, надо брать. Даже когда не понимаешь толком, почему. За ваше здоровье! Может, у вас день рождения?
— Да, вы в точку попали, Матильда!
— В самом деле? Правда? — Она вцепилась в мою руку и тряхнула ее. — От всего сердца желаю счастья! И деньжонок побольше! Господин Локамп! — Она вытерла рот.
9 — Я так разволновалась, что надо бы еще одну пропустить! Я же люблю вас, как родного сына.
— Вот и хорошо!
Я налил ей еще рюмку. Она выпила ее единым духом и, осыпая меня добрыми пожеланиями, вышла из мастерской.
* * *
Я убрал бутылки и сел к столу. Бледный луч солнца, проникавший через окно, освещал мои руки. Странное чувство испытываешь все-таки в день рождения, даже если никакого значения не придаешь ему.
10 Тридцать лет... Было время, когда мне казалось, что я никак не доживу до двадцати, так хотелось поскорее стать взрослым. А потом...
Я вытащил из ящика листок почтовой бумаги и стал вспоминать. Детство, школа... Все это так далеко ушло, словно никогда и не было. Настоящая жизнь началась только в 1916 году. Как раз тогда я стал новобранцем. Тощий, долговязый, восемнадцатилетний, я падал и вскакивал под команду усатого унтер-офицера на старой пашне за казармой.
 

Связаться
Выделить
Выделите фрагменты страницы, относящиеся к вашему сообщению
Скрыть сведения
Скрыть всю личную информацию
Отмена