У него были и другие вопросы, но он уже давно разучился спрашивать. Ибо вопросы, не считая очевидных или таких, ответ на которые содержался в священных книгах и известен жрецам, только сердили людей. На него начинали кричать, могли даже ударить, хотя детей редко подвергали побоям, и Чимал очень скоро понял: это происходит потому, что они сами не знают ответ. И тогда он стал пытаться получить ответ собственными путями - как сейчас, с этими грифами. Они беспокоили его, потому что, хотя о грифах было известно многое, оставалась одна загадка - вернее, об этом даже не думали. Грифы питаются падалью, это знает каждый, и он сам видел, как эти птицы рвали останки грызунов и других птиц. Они устраивали гнезда в песке, откладывали яйца и растили птенцов. И все. Больше о них никто ничего не знал. Но было еще одно - почему они все время кружат над одним и тем же местом на скале? Он сердился на свое незнание и на тех, что не желали помочь ему узнать или не желали его слушать, и гнев этот не стерли недавние побои. Он не мог спать, не мог даже сидеть. Он встал, невидимый в темноте, и постоял, сжимая и разжимая кулаки. Потом, повинуясь инстинкту, двинулся прочь от дома, мимо спящих домов деревни Квилап. Пусть люди не ходят по ночам. Это не табу, просто нечто такое, чего не делают. Его это нисколько не беспокоило, он чувствовал полную уверенность в себе. На краю открытой пустыни он остановился, посмотрел на темный барьер скалы и вздрогнул. Следует ли ему идти туда сейчас - и попробовать взобраться? Осмелится ли он сделать ночью то, что ему запрещено делать днем? Его ноги сами ответили на этот вопрос, понеся его вперед. Особых трудностей он не ожидал, потому что приметил трещину, которая, казалось, шла по уступу почти у того места, над которым вились грифы. Москит больно укусил мальчика за ногу, когда тот свернул с тропы и начал пробираться среди зарослей кактусов. Когда он достиг поля с растениями маги, идти стало легче, и он выбрал путь прямо среди ровных рядов и шел так, пока не достиг подножия утеса. Лишь очутившись здесь, он осознал, насколько испуган. Чимал внимательно огляделся, но никого не было видно. За ним не следили. Ночной воздух холодил ноги, и он вздрогнул; руки и спина еще болели. Если теперь его увидят взбирающимся на скалу, его