| Темный рыцарь Алкмаара |
| 1 | Алексей Чернов Темный рыцарь Алкмаара Глава 1 — Мортиссс зовет-с-с-с. Вс-сставай... Шепот напоминал шорох змеи в осенних листьях. Дарган поднес руку к лицу и медленно поднял веки. Хотя тело повиновалось безупречно, веки почему-то перестали подниматься сами. А еще — глаза саднило, будто в них насыпали песку. Свет хлынул — ослепительно, белый, сквозь его белизну с трудом проступали краски — резкие, кричащие, злые тона. |
| 2 | Аквамарин вместо синего и вслед — ядовито-зеленый, затем немного малиново-красного, остальное виделось серым или черным. Попросту тьмой. Интересно, каким кажется мир остальным алкмаарцам — только черным и белым? Впрочем, этим утром серый и черный преобладали в окружающем пейзаже. Еще вчера, когда армия Мортис остановилась на пограничных холмах, внизу расстилались зеленые поля, рощи олив отливали серебром, виноградные лозы вились по белым столбам. |
| 3 | Теперь все увяло. Листва летела с деревьев серым дождем, трава никла, хлеба, так и не вызрев, осыпали зерно из тощих колосьев. Люди сидели по домам, в ужасе ожидая решения своей судьбы. Они покорно отдали все, что только могли отдать, за обещание с-сох-х-хранить ж-жизнь на время. — Мортис-ссс ж-ждет, — шипел голос. Мертвые воины поднимались и строились, готовые двигаться дальше. Серые жухлые лица, как засохшие комья прошлогодней листвы, тусклые нагрудники, драные рукава колетов, покрытая плесенью кожа ботфортов. |
| 4 | Мимо проскользнули белыми сгустками тумана призраки. Прошествовала Баньши — белолицая дама в роскошном бело-сером платье. Вот уж в чьем наряде нет ни капли живой краски! И вот у кого не стоит становиться на пути! Огромная армия, повинуясь голосу мертвой богини, поднималась и отправлялась в поход. Пыль, поднятая тысячами ног, застилала еще низкое солнце, и все вокруг становилось окончательно серым. |
| 5 | Они шли так день за днем. День за днем под шипение Прушина, под крики стервятников, под стоны умирающих. Иногда Дарган ничего не слышал, кроме невнятного шепота. Он шел за всеми — для низшей нежити приказы бесплотной богини звучали отчетливо — своих мыслей в их головах не водилось со дня смерти. Даргану же приходилось делать вид, что он — как все. А это бывало порой ох как трудно! Командиры стояли поодаль, слушая, что говорит им глашатай Мортис Прушин, согласно кивали. |
| 6 | Дарган остановился, прислушался. — Путь на с-с-север, — шипел Прушин. — До заката подойти к границе Империи... На миг перед глазами возникло некое подобие карты, и рука, когда-то изящная и полная красоты, а ныне всего лишь рука скелета, прочертила путь через пески Северной пустыни. Значит, понадобится вода. Дарган развернулся на каблуках и направился к колодцу. Здесь набирали фляги человек пять из отряда по-прежнему живущих. |
| 7 | Магия смерти их не коснулась — они сами встали под знамена Мортис, охотно присягнули богине смерти. Здесь же стоял темный эльф из Шеглага. Он еще не приноровился к своему новому состоянию и постоянно закрывался ладонью в зеленой перчатке, как будто опасался, что солнце сожжет его узкое, красивое даже после смерти лицо. — Чего тебе? — спросил худой и жилистый парень — из тех, кто числился живым, потому что сердце его билось. |
| 8 | Он походил на жердь, на которой алкмаарцы вывешивали черные и белые флажки по утрам, приветствуя духов усопших. В Алкмааре предки всегда предостерегали живущих потомков о грядущих опасностях. Но только не в этот раз. — Умыться, — бесцветным голосом ответил Дарган. — Отойди, от тебя с-с-смердит, — живой не слышал голос глашатая Прушина, но шипел точно так же. Дарган остался стоять. Парень-жердь лгал. |
| 9 | Да, от прочей нежити смердит. Но от Даргана не исходил запах тления. Быть может, просто воняла грязная одежда. Никто не спорит, одежда грязна и воняет. Но не больше, чем у любого живого, забывшего в походе, что такое ванна с горячей водой. — Мне надо умыться, — повторил Дарган. — Не трогай его, — шепнул приятель тощего, отступая. — Одной Мортис известно, что может прийти в гнилую голову этому парню. |
| 10 | Мортис прикажет — и он исполнит. Велит нас порвать на куски — порвет. — Но не по собственному желанию, — достаточно громко сказал тощий. Как они ошибаются, — усмехнулся Дарган. Правда, мысленно. Лицо его ничего не выражало. Бледно-серое, припорошенное пылью и пеплом, оно казалось вылепленным из воска. В последние дни было слишком много пепла, не помогал даже кусок шелковой ткани, которым он закрывал лицо, как это делали в Алкмааре, отправляясь в пустыню. |
| … |
Комментарии