| Нефритовые четки |
| 1 | Борис Акунин НЕФРИТОВЫЕ ЧЕТКИ Приключения Эраста Фандорина в XIX веке СИГУМО На похоронах человека, который собирался стать буддой, публики было до неприличного мало. Из компатриотов один вице-консул Фандорин, бывший сослуживец покойного. Эраст Петрович стоял над узкой могилой, куда послушник только что опустил небольшой ящик с костями и пеплом, и слушал монотонный напев бонзы, теребя в руках шёлковый цилиндр с крепом. |
| 2 | Все японцы были в белом, и коллежский асессор в своём траурном сюртуке выделялся, будто ворон среди голубиной стаи. Но и японцев на монастырское кладбище пришла всего горстка – слухи о страшной смерти затворника Мэйтана перепугали всю туземную Иокогаму. В последний путь прах отшельника провожали лишь настоятель с послушником, вдова с маленькой дочкой и ещё двое, державшиеся поодаль – на них Фандорин старался особенно не смотреть. |
| 3 | Европейский Сеттльмент, население которого, согласно заметке в «Джапан газетт» от 15 августа 1881 года, только что перевалило за десять тысяч, в языческие бредни не верил и проигнорировал похороны по иной причине. Консул Вебер сказал своему помощнику: «Эраст, дело, конечно, твоё. Считаешь необходимым – иди, но, пожалуйста, никаких надгробных речей. Не забывай, этот субъект изменил своей вере, своему отечеству и всей белой расе». |
| 4 | Так оно в общем-то и было. Человек, в последние годы жизни называвший себя Мэйтаном, добровольно отказался от чина, дворянства, российского подданства, православной религии, даже от собственного имени. Взял фамилию японской жены, вместо пиджака и брюк стал носить кимоно, а позднее облачился в рясу буддийского монаха и прекратил все сношения с соотечественниками, даже с Фандориным, с которым прежде приятельствовал. |
| 5 | За три года они не виделись ни разу. Эраст Петрович знал причину этой непреклонности и, в отличие от консула Вебера, относился к ней с пониманием и состраданием. Причина присутствовала здесь же, в могильном дворе Храма Преумножения Добродетели, где ренегат провёл последний период своей жизни. Маленькая девочка, запоздалый ребёнок бывшего российского подданного и его японской жены, сидела рядом с матерью в плетёной коляске и сонно клевала носиком, убаюканная пением сутр. |
| 6 | В таком возрасте дети уже вовсю ходят и даже бегают, но этот ребёнок родился на свет с безжизненными, парализованными ногами. Тогда-то несчастный отец и удалился в монастырь секты Сингон. Взял имя Мэйтан, что означает Взыскующий Просветления, и вознамерился при жизни стать буддой. Вдова усопшего, Сатоко, стояла возле коляски с совершенно неподвижным лицом. Её глаза были сухими, ибо публичное проявление скорби расстроило бы окружающих. |
| 7 | Здесь вообще никто не проявлял эмоций. Настоятель Согэн, как и подобает буддийскому священнику, всем своим видом показывал, что смерть – событие отрадное и в некотором смысле даже праздничное. Что ж, такая у преподобного была работа. Плюгавенький служка шмыгал носом и поглядывал в могилу с нескрываемой опаской, не отходя от настоятеля ни на шаг, но никакой скорби его бледная, слегка приплюснутая физиономия не выражала. |
| 8 | Когда же Фандорин, улучив момент, повнимательнее рассмотрел парочку, что держалась поодаль, ему показалось, что женщина улыбается. Нет, то была не улыбка – скорее оскал жадного, нетерпеливого любопытства. Впрочем, это существо, один взгляд на которое вызывал содрогание, назвать женщиной можно было только с большой натяжкой. На спине у здоровенного слуги, в заплечном мешке, отдалённо напоминающем альпинистский рюкзак, сидело диковинное создание: красивая женская голова с замысловатой, тщательно уложенной причёской симада-магэ на крошечном тельце четырёхлетнего ребёнка. |
| 9 | Уродка внимательно следила за церемонией, быстро поводя вправо-влево точёным подбородком. Крошечная ручка возбуждённо постукивала веером по бритой макушке слуги. Фандорин встретился взглядом с блестящими глазами пигалицы и, смутившись, отвернулся. Присутствие этой несчастной придавало и без того печальной церемонии какую-то особую макаберность. Больше на кладбище никого не было – так, во всяком случае, считал Фандорин до тех пор, пока его внимание не привлёк неприятный звук: будто кто-то смачно, что называется, от души харкнул. |
| 10 | Вице-консул оглянулся и увидел за невысокой бамбуковой оградой, отделявшей буддистское кладбище от соседнего христианского, человека в брезентовой куртке и полосатой матросской рубахе. Он стоял, опершись на перекладину и наблюдал за похоронами с явной враждебностью. Красная, поросшая пегой щетиной рожа дёргалась злобным тиком. Одна нога зрителя была обута в стоптанный сапог, вторая, деревянная, свирепо постукивала по земле. |
| … |
Комментарии