| Батальоны просят огня |
| 1 | Юрий Бондарев БАТАЛЬОНЫ ПРОСЯТ ОГНЯ Глава 1 Бомбежка длилась минут сорок. В черном до зенита небе, неуклюже выстраиваясь, с тугим гулом уходили немецкие самолеты. Они шли низко над лесами на запад, в сторону мутно-красного шара солнца, которое пульсировало в клубящейся мгле. Все горело, рвалось, трещало на путях, и там, где еще недавно стояла за пакгаузом старая закопченная водокачка, теперь среди рельсов дымилась гора обугленных кирпичей; клочья горячего пепла опадали в нагретом воздухе. |
| 2 | Полковник Гуляев, морщась от звона в ушах, осторожно потер обожженную шею, потом вылез на край канавы и сипло крикнул: — Жорка! А ну где ты там? Быстро ко мне! Жорка Витьковский, шофер и адъютант Гуляева, гибкой независимой походкой вышел из пристанционного садика, грызя яблоко. Его мальчишеское наглое лицо было спокойно, немецкий автомат небрежно перекинут через плечо, из широких голенищ в разные стороны торчали запасные пенальные магазины. Он опустился возле Гуляева на корточки, с аппетитным треском разгрызая яблоко, весело улыбнулся пухлыми губами. |
| 3 | — Вот бродяги! — сказал он, взглянув в мутное небо, и добавил невинно: — Съешьте антоновку, товарищ полковник, не обедали ведь... Это легкомысленное спокойствие мальчишки, вид пылающих вагонов, боль в обожженной шее и это яблоко в руке Жорки внезапно вызвали в Гуляеве злое раздражение. — Воспользовался уже? Трофеев набрал? — Полковник оттолкнул руку адъютанта и хмуро встал, отряхивая пепел с погон. — А ну разыщи коменданта станции! Где он, черт бы его!.. Жорка вздохнул и, придерживая автомат, не спеша двинулся вдоль станционного забора. |
| 4 | — Бегом! — крикнул полковник. То, что горело сейчас на этой приднепровской станции, лопалось, взрывалось и малиновыми молниями вылетало из вагонов, и то, что было покрыто на платформах тлеющими чехлами, — все это значилось словно бы собственностью Гуляева, все это прибыло в армию и должно было поступить в дивизию, в его полк, и поддерживать в готовящемся прорыве. Все гибло, пропадало в огне, обугливалось, стреляло без цели после более чем получасовой бомбежки. |
| 5 | «Бестолочь, глупцы! — гневно думал Гуляев о коменданте станции и начальнике тыла дивизии, грузно шагая по битому стеклу к вокзалу. — Под суд сукиных сынов мало! Обоих!» На станции уже стали появляться люди: навстречу бежали солдаты с потными лицами, танкисты в запорошенных пылью шлемах, в грязных комбинезонах. Все подавленно озирали дымный горизонт, и щуплый низенький танкист-лейтенант, ненужно хватаясь за кобуру, метался меж ними по платформе, орал срывающимся голосом: — Тащи бревна! К танкам! К танкам!... |
| 6 | И, наткнувшись растерянным взглядом на Гуляева, только покривился тонким ртом. Впереди, метрах в пятидесяти от перрона, под прикрытием каменных стен чудом уцелевшего вокзала, стояла группа офицеров, доносились приглушенные голоса. В середине этой толпы на голову выделялся высоким ростом командир дивизии Иверзев, молодой, румяный полковник, в распахнутом стального цвета плаще, с новыми полевыми погонами. Одна щека его была краснее другой, синие глаза источали холодное презрение и злость. — Вы погубили все! Па-адлец! Вы понимаете, что вы наделали? В-вы!.. Пон-нимаете?... |
| 7 | Он коротко, неловко поднял руку, и стоявший возле человек, как бы в ожидании удара, невольно вскинул кверху голову — полковник Гуляев увидел белое, дрожавшее дряблыми складками лицо пожилого майора, начальника тыла дивизии, его опухшие от бессонной ночи веки, седые взлохмаченные волосы. Бросились в глаза неопрятный, мешковатый китель, висевший на округлых плечах, нечистый подворотничок, грязь, прилипшая к помятому майорскому погону; запасник, по-видимому работавший до войны хозяйственником, «папаша и дачник».... |
| 8 | Втянув голову в плечи, начальник тыла дивизии тупо смотрел Иверзеву в грудь. — Почему не разгрузили эшелон? Вы понимаете, что вы наделали? Чем дивизия будет стрелять по немцам? Почему не разгрузили?.. — Товарищ полковник... Я не успел... — Ма-алчите! Немцы успели! Иверзев шагнул к майору, и тот снова вскинул мягкий подбородок, уголки губ его мелко задергались, в бессилии он плакал; офицеры, стоявшие рядом, отводили глаза. |
| 9 | В ближних вагонах рвались снаряды; один, видимо бронебойный, жестко фырча, врезался в каменную боковую стену вокзала. Посыпалась штукатурка, кусками полетела к ногам офицеров. Но никто не двинулся с места, лишь глядели на Иверзева: плотный румянец залил его другую щеку. — Под суд! — низким голосом выговорил Иверзев. — Я отдам вас под суд! Полковник Гуляев, подойдите ко мне! Гуляев, оправляя китель, подошел с готовностью; но этот несдержанный гнев командира дивизии, это усталое, измученное лицо начальника тыла сейчас уже неприятно было видеть ему. |
| 10 | Он недовольно нахмурился, косясь на пылающие вагоны, проговорил глухим голосом: — Пока мы не потеряли все, товарищ полковник, необходимо расцепить и рассредоточить вагоны. Где же вы были, любезный? — невольно поддаваясь презрительному тону Иверзева, обратился Гуляев к начальнику тыла дивизии, оглядывая его с тем болезненно-сострадательным выражением, с каким глядят на мучимое животное. Майор, безучастно опустив голову, молчал; седые слипшиеся волосы его топорщились на висках неопрятными косичками. |
| … |
Комментарии
Я в детстве в музыкалке из-за своего аккордеона с уважением смотрел на баянистов: мне с его "линейной" клавой было не вообразить, как эти фигуристы ухитряются не заблудиться в своих мозаичных клавиатурах! А когда увидел игру кларнетистов, так мне вообще поплохело))) Поэтому скромно молчал в стороне, когда народ выпендривался друг перед другом, у кого инструмент сложнее и, следовательно, кто круче другого, справляясь со своим)))
У Бондарева, конечно же, фразы прямыми как рельсы - никак не назовешь. Зато язык и пространство, которое тот помогает ему неспешно и естественно соткать, словно автор не пишет, а дышит - наполнены и многомерны.
Да помимо сильного языка автору и сказать есть что.
Наверно, неслучайно Паустовский, прочитав то, что молодой Бондарев представил при поступлении в Литературный институт, предложил принять его сразу, без экзаменов.
Издержки набора диалогов/прямой речи... что поделаешь, такова пунктуация русского языка.)
Соглашусь что сложно, возникает усталось в пальцах после набора 2-3 средних или сложных фрагментов - скорее из-за непривычки к постоянному набору такого рода художественных текстов.
Несмотря на сложности, книгу/словарь собираюсь набрать до конца.)
Понял, спасибо за пояснение.)
Сложна сложна нивазможна но только слабым.
В книге начало новой сцены в пределах одной главы выделялось пустой строкой. При создании словаря пустые строки удаляется из текста. Чтобы не сбивать читателя с толка, для разбивки главы на сцены в словаре используется "*". Возможно применение других символов. (см. О способах разделения фрагментов текста. п. 2)
А что это за подразделы, для чего они? Это авторская стилистика оформления?