| Гракхи |
| 1 | МИЛИЙ ЕЗЕРСКИЙ ГРАКХИ ТРАГЕДИЯ РИМСКОЙ РЕСПУБЛИКИ Пролог Третья Пуническая война кончилась полным разгромом неприятеля. На месте разрушенного Карфагена плуг римского жреца взрыл последнюю борозду, и тотчас же вспаханную землю засеяли солью и предали вечному проклятью. Римские легионы, выстроившись, не сводили глаз с огромного пустыря, где совсем недавно шумел богатый торговый город, грозный соперник Рима, краса финикийских гаваней. |
| 2 | Победоносный полководец Публий Корнелий Сципион Эмилиан Младший, окруженный сподвижниками, выехал верхом на середину поля и произнес речь, поздравляя воинов с окончанием Ливийского похода. Он объявил, что легионеры, вернувшись в Италию, получат заслуженный отдых и награду, и, повернув коня, отъехал к преторию. Легионы прокричали громогласным хором благодарность вождю и сенату и стали расходиться. Знойное африканское небо казалось добела раскаленным, и жаркое, как полыхающая печь, солнце чудовищным глазом разъяренного киклопа висело над потрескавшейся землей и сухими песками, которые вздымал морской ветерок. |
| 3 | Потные люди побежали в тень палаток и к морю, чтобы на ветру окунуться в соленую воду. В одной из палаток сидели два старых легионера, тихо беседуя: — Не радует меня отдых, — говорил широкоплечий воин с темно-багровым лицом, исполосованным в боях, — приехали земляки из Арпина, говорят: «Жить тяжело, нобили разоряют пахарей, отбирают за долги земли...» — Басни, Тит, басни!.. — Клянусь Марсом, земляки говорят, что в виллах работают только рабы, а свободнорожденных не берут. |
| 4 | Куда же нам идти? В город? А что там делать? Ремеслом заняться? Эх, трудно отвыкать от земли! Молчишь, Марий? — Теперь возделывать хлеб невыгодно. Разве не знаешь, что привозный — египетский и сицилийский — дешевле нашего? На виллах разводят виноград, сажают оливки: поняли, видно, что это — прибыльнее. — Что же ты спорил? — удивился Тит. — Нет, я не спорил. Я думал так: возвращусь на родину, — для себя буду сеять хлеб, а виноград и оливки пойдут на рынок. |
| 5 | Тит засмеялся: — Эх ты, чудак! Вспомни, что говорил Маний: и ты, и я, и он, — все мы разорены, и нам теперь не подняться. Марий прищурился: — У Мания язык вертится, как спица в колесе. — Он сказал, — продолжал Тит, — что твоя жена продает утварь. Нахмурившись, Марий молчал. Не дождавшись ответа, Тит встал и вышел из палатки. Земляки из Арпина, приплывшие в Африку, были их соседями, и Тит хотел расспросить подробнее о жизни разоряющихся земледельцев. |
| 6 | Их было человек восемь — все в заплатанных туниках, в грубой, самодельной обуви из воловьей шкуры, в накинутых на плечи плащах. Они полулежали в палатке, переругиваясь. — Молчи, чтобы гром тебя поразил! — крикнул человек с бронзовым лицом и быстрыми черными глазами. — Слыхали? — Голодны мы, с утра не ели, а ты — слыхали! — ответил седой бородач со впалыми щеками. — Опоздали в легион, понял? Воины поедут на отдых... |
| 7 | — На отдых? Ха-ха-ха... На какой отдых? Они разорены. Ни крова, ни пожитков. Слышишь, Маний? Видно, женам и дочерям идти в Субуру. — Молчи, бородатый Тифон! В это время в палатку вошел Тит, и спор прекратился. — Садись, садись, — заторопился Маний, подстилая свой плащ. — Что один? А где Марий? — Марий упрям. Он поверит, когда увидит. — А мы спорили с Аэцием, — он свое да свое... — О чем? — спросил Тит, повернувшись к Аэцию, которого уважал, как и все соседи, за помощь по хозяйству и за отливку разных вещей из бронзы и меди. |
| 8 | — Что, Камилл, — не ответив, обратился тот к младшему сыну, почти юноше, который сидел в стороне, — видно, в батраки нам идти... — В батраки, батраки! — крикнул Маний. — А кто возьмет? — Что же нам делать? — задумался Аэций. — Требовать земли, — твердо сказал Тит, — пусть народные трибуны подумают о бедняках... Марий лежал в глубине своей палатки, и сомнения не давали ему покоя: если земли больше нет, если жена все распродала то как жить дальше? |
| 9 | Если бы республика помогла, он поправил бы свои дела и поборолся бы еще с нобилями. На другой день легионы отплывали в Италию на карфагенских судах, захваченных победителями на римских триремах и квадриремах. Гребцы пели хвалебные гимны в честь Сципиона Эмилиана, величая его Африканским, превознося его подвиги, храбрость, честь. Марий, Тит, Маний и Аэций, подпевая, смотрели на пустынные берега Африки, на спокойное море, солнечно-лазурное, на небеса, радующие глаза, и забывали о трудностях предстоящей жизни. |
| 10 | А когда, после нескольких дней пути, они увидели зеленые берега Италии, леса и рощи, деревеньки и виллы, когда услышали медью звенящую римскую речь, они воздели руки к небесам и воскликнули: — Хвала богам за счастливое возвращение к ларам! Пошлите нам, боги, мир и благополучие на родине!.. Все, что рассказывали земляки, оказалось правдою: разоренные земледельцы метались между виллами и городами в поисках работы, а нобили и всадники жили в довольстве и роскоши, которую не в силах были сдержать ни суровые законы римских магистратов, ни строгое наблюдение цензоров. |
| … |
Комментарии