| 1 |
Стоя на краю своего мира, маг в последний раз окинул взглядом город. Шпили соборов высились длинными, узкими клыками, первые лучи восходящего солнца заглядывали в незрячие окна полуразрушенных домов. Когда-то он любил этот город. На его улицах царило беззаконие, зато любой мальчишка мог стать, кем пожелает, — и магу это удалось. Но все равно город стал для него тюрьмой. Город породил его и сделал магом, город его и убьет. Было еще очень рано, и мост от берега до берега оставался пуст и безлюден. Лишь поблескивали в утреннем свете вздымающиеся тросы, да снизу доносился плеск волн, да поскрипывали под ногами деревянные доски. На мгновение он представил, что вокруг собралась толпа зевак. Он почти видел их напряженные лица, чувствовал, как они замерли от нетерпения: удастся ли ему и на этот раз обмануть смерть? Взмахом руки он приветствовал невидимых зрителей, и воображаемая толпа взревела от восторга. Он заставил себя улыбнуться, как всегда улыбался на сцене, — чтобы лживая улыбка казалась искренней. Хороший маг в первую очередь должен уметь притворяться, а он был одним из лучших. Опуская руку, он с необыкновенной остротой почувствовал, как его со всех сторон окружает тишина и пустота, как четко проступает реальность. Его жизнь была сплошным обманом, но главным фокусом его жизни сейчас станет смерть. На этот раз она будет настоящей. Больше никакой лжи, только правда. Он исчезнет навсегда. От этой мысли маг поежился. А может, не от нее, а от ледяного ветра, насквозь пронизывающего тонкую ткань фрака? И это при том, что еще несколько недель, и в воздухе не останется даже намека на прохладу. Так даже лучше. Весна прекрасна, но летом на улицах стоит жуткая вонь, а в домах — спертый воздух и духота. И спина вечно мокрая от пота. Летом город сходит с ума от жары. Нет, по лету он скучать не будет. Впрочем, и это вранье. Одним враньем больше, одним меньше... Пусть теперь другие после его смерти разбираются, где тут правда, а где ложь. И вдруг он в отчаянии подумал: «А может, сбежать?» Всего-то дойти до другого конца моста и попытать счастья у Границы. Возможно, удастся попасть на ту сторону — ведь у некоторых получилось. А возможно, с ним случится то же, что с его матерью. В любом случае наказание будет не страшнее того, что он заслужил. А если повезет, маг выживет и начнет все сначала. Фокусов он знает немало. Ему уже приходилось начинать новую жизнь. Но он и сам понимал: ничего у него не получится. Переход на ту сторону — все равно что смерть. В отличие от него, для членов Ордена Граница — не преграда, а значит, они продолжат охоту и на другой стороне. И значит, недостаточно уничтожить только Книгу. Когда они его найдут — а это непременно случится, — то уже не отпустят. Они будут использовать его снова и снова, пока и следа не останется от того человека, которым он когда-то был. Так что лучше — в воду. Он взобрался на ограду моста и крепко ухватился за трос, чтобы порыв весеннего ветра не сбил его с ног. Издалека, со стороны города, донесся грохот экипажей, чьи-то злобные вопли, и это означало, что медлить больше нельзя. Всего лишь один маленький шаг. Каждый день он, не задумываясь, совершал бесчисленное количество шагов, но этот... Пора. Если его схватят, не спасут ни магия, ни фокусы, ни ложь. Он отпустил трос и — вместе с Книгой — сделал шаг туда, куда Орден ни за что за ним не последует. Последнее, что он услышал, был негодующий вопль Книги. А может быть, крик вырвался из его собственного горла, когда он оказался в воздухе. Не потребовалось никакой магии, чтобы незаметно выскользнуть из танцевального зала под веселую мелодию, наигрываемую на пианино. Эста была одета горничной, а на прислугу никто не обращает внимания — так было во все времена. Точно так же никто не увидел, что ее бесформенное черное платье слегка провисает с одного бока, — среди юбок она прятала нож. Люди вообще редко замечают то, что делается прямо у них перед носом. Даже сквозь тяжелые двери до Эсты все еще доносились звуки регтайма в исполнении квартета. Едва слышный веселенький мотив преследовал ее, пока она шла через холл. Высокие, в три этажа высотой, стены были отделаны резными деревянными панелями и полированным камнем, но роскошь обстановки девушку не смущала. Она уверенно шла вперед. А уверенность в себе — особая разновидность магии, Эста это точно знала. Люди всегда доверяют тем, кто в себе уверен, даже когда делать этого не следует, — особенно когда не следует. Огромная хрустальная люстра бросала электрический свет на обширный холл, но по углам и под высоким потолком затаилась тьма. И под пальмами, которые вытянулись аж до второго этажа, тоже прятались тени. На первый взгляд холл казался пустым, но в доме имелось предостаточно укромных уголков, и шанс, что за ней кто-то наблюдает, был слишком велик. Эста шла вперед не останавливаясь. У вычурной парадной лестницы она бросила взгляд вверх — на площадке между лестничными пролетами высился огромный орган. Далее ступени вели на этаж, куда гости не допускались: расположенные там комнаты хранили антиквариат, бесценные вазы, драгоценности, произведения искусства — бери не хочу, пока все пьют и веселятся. Соблазн был велик, но Эста пришла сюда не за этим. Как же велик соблазн! Эста остановилась. Но тут пробили часы: она уже опаздывала. Бросив напоследок осторожный взгляд на лестницу, девушка проскользнула мимо нее в следующий зал, уводящий в глубину дома. Здесь стояла тишина. Мертвая тишина. Отзвуки вечеринки окончательно растворились в ней, и Эста наконец опустила напряженные плечи и выдохнула. Можно больше не притворяться образцовой служанкой и не держать спину так прямо, будто она кол проглотила. Эста наклонила голову набок, хотела потянуть шею, но не успела насладиться чувством свободы — кто-то схватил ее за руку и дернул в тень. Она мгновенно извернулась и, вцепившись в запястье нападавшего, резко рванула вперед и вниз. Человек сдавленно вскрикнул — она чуть не вывихнула ему локоть. — Черт, Эста, это я! — прошипел знакомый голос, звучащий, правда, на пару тонов выше обычного, наверное, оттого, что она по-прежнему сжимала его кисть. Шепотом выругавшись, Эста с отвращением отбросила от себя руку Логана. — Ты же знаешь: нельзя на меня так наскакивать! — Ее сердце колотилось, как бешеное, и потому вид Логана, потирающего запястье, не вызвал ни капли жалости. — Чего тебе надо? — Ты опоздала, — огрызнулся Логан, приблизив к ней вплотную непозволительно красивое лицо. Логан Салливан был невозможно красив. Золотые волосы, голубые глаза. Наивные девушки посвящали ему стихи, а он мастерски пользовался своей внешностью. Женщины хотели его, мужчины ему завидовали, но очаровать Эсту он не пытался. Больше не пытался. — Но пришла ведь. — Ты должна была прийти десять минут назад. Где тебя носило? Она не обязана была отвечать. Могла бы побесить его и ничего не сказать, но Эста, не удержавшись, с довольной улыбкой продемонстрировала бриллиантовую булавку для галстука, которую сняла во время танца с одного старикана, слишком уж распустившего руки. — Ты серьезно? — разозлился Логан. — Рискнула делом ради этого? — Либо эта штучка, либо пришлось бы врезать старичку, — ответила Эста и посмотрела Логану прямо в глаза, чтобы ее слова прозвучали убедительнее. — Логан, никто не смеет меня лапать. Она это сделала не специально, скорее, автоматически — как бы ненароком столкнулась с похотливым стариком, который тянул ручонки к молоденькой горничной, смахнула с лацканов пиджака капли шампанского и одновременно сняла булавку с шелкового галстука. Наверное, ей следовало отойти от него подальше. Но она не смогла. Логан по-прежнему сверлил ее злым взглядом, но Эста не жалела о своем поступке. Пусть жалеют те, кто вечно носится со своим прошлым, а она не могла себе позволить таскать такие тяжести. И потом, как можно жалеть о бриллианте! Даже в тусклом свете коридора было видно, что камень прекрасен, — лед и пламя. К тому же он давал чувство безопасности. Во-первых, стоил немало, а во-вторых, внушал уверенность: что бы ни случилось, она выживет. В ее крови еще кипел адреналин, и даже раздражение Логана не портило настроение. — Ты сделаешь все, что нужно для нашего дела, — сказал Логан, прищурившись. — Да, — ответила она вполголоса, нисколько не смутившись. — Всегда делала и буду делать. Профессор об этом знает. Я думала, ты тоже уже догадался. Она выразительно посмотрела Логану в глаза, а затем снова с удовлетворением оглядела бриллиант — просто чтобы позлить напарника. В камушке-то, пожалуй, все четыре карата будут. — Сегодня нельзя напрасно рисковать, — деловито сказал Логан. Он все еще думал, что он тут главный. — Да какой там риск, — отмахнулась Эста, убирая булавку в карман. — Когда этот старый козел заметит пропажу, мы уже будем далеко. И ты же понимаешь, он никак не мог видеть, как я ее краду. Эсту никогда не ловили на воровстве. Она снова вызывающе посмотрела на Логана. Он хотел было что-то возразить, но девушка его опередила. — Ты нашел его или как? — спросила она, хотя прекрасно знала ответ. Конечно же Логан его нашел. Логан что угодно найдет. В этом, можно сказать, был смысл его существования, и уж точно — существования в команде профессора. Эста спросила только для того, чтобы отвлечь Логана от бриллианта, — у них совершенно не было времени на его истерики. И как ни неприятно было это признавать, но она и в самом деле пришла позже, чем они договаривались. Логан поджал губы: он еще недостаточно отчитал ее за бриллиант. Но, как обычно, самолюбие победило, и он кивнул: — Да, в бильярдной, как мы и думали. — Показывай, куда идти, — попросила она настолько ласково, насколько могла. Планировку особняка Эста знала не хуже напарника, но Логану нравилось думать, будто она не может без него обойтись. Во всяком случае, когда он так думал, он ей меньше докучал. Логан глянул с сомнением, но кивнул. Эста, довольная собой, молча шла за ним через полутемный зал, стены которого были сплошь увешаны портретами сумрачных владельцев теперь уже разорившихся поместий где-то в Европе. Чарльз Шваб, хозяин особняка, был примерно таким же аристократом, как сама Эста. Выходец из семьи немецких иммигрантов — всему городу это было известно. Не помог ему даже гигантский особняк, который занимал целый квартал, — для отделки дома использовали слишком уж много золота и хрусталя, да и расположен он был неудачно, с менее модной стороны Центрального парка. И хотя содержимое особняка стоило целое состояние, никакие деньги не могли купить пропуск в высшие круги нью-йоркского общества. Жаль, что этому богатству не суждено жить долго и счастливо. Всего через несколько лет наступит Черная пятница, и Швабу придется продать все картины и мебель, чтобы рассчитаться с долгами. Особняк будет лет десять пустовать, потом его снесут, а на этом месте построят самый обычный многоквартирный дом. Но стоило ли жалеть о его судьбе? Ведь дом был действительно чудовищно безвкусен. Но пока до разорения Шваба было еще далеко, а у Эсты не оставалось времени на размышления о будущем сталелитейных магнатов. Ее ждала срочная работа, и времени было в обрез. Сообщники остановились перед тяжелой деревянной дверью. Логан внимательно прислушался и только затем отворил ее. Эста забеспокоилась, что он войдет с ней, но Логан только кивнул с серьезным видом: — Я посторожу, а ты иди. Слава богу, он не будет дышать ей в затылок, мешая работать. Девушка проскользнула в комнату, где пахло полиролью и сигарами. Бильярдная создавалась для мужчин, поэтому здесь не было ни позолоты, ни хрусталя, только несколько кожаных кресел и огромный бильярдный стол в центре комнаты, словно церковный алтарь. В камине горел огонь, было душно. Эста оттянула горловину платья. Хотелось расстегнуть воротник и закатать рукава: ей должно быть удобно, когда она работает, а рядом нет никого, кроме Логана... — Давай пошевеливайся! — приказал он. — Нам нужно смыться до того, как Шваб откроет аукцион. Не поворачиваясь к Логану, Эста сделала несколько глубоких вдохов, чтобы успокоиться и не прибить его, окинула взглядом комнату, потом спросила: — Ты сейф нашел? — В книжном стеллаже, — буркнул он и закрыл дверь. Духота. Тишину нарушало только равномерное тиканье старых часов с маятником. Стук маятника словно напоминал, что с каждой секундой приближается мгновение, когда их обнаружат. А если их увидят... Эста заставила себя забыть об опасности и сосредоточиться на деле. Всю стену напротив массивного камина занимал стеллаж. Девушка восхищенно провела пальцами по стоящим в ряд старинным кожаным переплетам. — Где же ты? — прошептала она. Но книги молчали и только тускло поблескивали золотом. Тогда Эста провела по тыльной стороне полок, и вот она — секретная кнопочка, утопленная в деревянную поверхность. Ни одна горничная не заденет, никто, кроме вора, не станет искать. Эста нажала на кнопку, раздался щелчок, и одна секция стеллажа дрогнула, как дверь на петлях. Эста потянула ее на себя. Так она и думала: напольный сейф «Херринг-Холл-Марвин». Стенки из литой стали три дюйма толщиной, внутри свободно поместится человек. Лучший сейф 1923 года. Она впервые видела такой новенький экземпляр. По темно-зеленому лаку — затейливая роспись Шваба. Прекрасное хранилище для самых дорогих вещей очень богатого человека. К счастью, Эста уже в восемь лет легко вскрывала замки посложнее этого. Пальцы напряглись в предвкушении работы. Весь вечер Эста была сама не своя: пришлось ходить в неудобном платье, опускать глаза при разговоре. Она будто играла чужую роль. Но сейчас, перед сейфом, девушка наконец почувствовала себя на своем месте. Приложив ухо к дверце, она начала вращать кодовый диск. Щелк... щелк... Эста слушала, как бьется металлическое сердце замка. Секунда утекала за секундой, но чем дольше Эста работала, тем спокойней было на душе. В замках она разбиралась лучше, чем в людях. Замки не устраивали истерик из-за глупой прихоти и не хандрили в плохую погоду, и не было во всем мире такого замка, который ей открыть не под силу. За несколько минут Эста подобрала три из четырех цифр. Снова повернула диск, подбирая четвертую... — Эста, ты еще не закончила? — прошипел Логан, сбивая с мысли. — Сейчас закончу, если мешать не будешь, — бросила Эста через плечо. — Давай быстрей, — поторопил он и исчез, закрыв за собой дверь. — «Давай быстрей», — буркнула Эста, передразнивая повелительный тон напарника, и снова приложила ухо к замку. Можно подумать, в этом деле можно спешить. Можно подумать, Логан понимает, что к чему. Последний диск стал в правильное положение, и она удовлетворенно вздохнула. Теперь попробуем комбинации. Еще минута — и сейф откроется. А еще через минуту они с Логаном будут очень далеко отсюда. — Эста! — позвал ее Логан. Эста выругалась. — Ну что там еще? На этот раз она даже не обернулась. Вторая комбинация не складывалась. — Кто-то вдет, — сказал Логан, косясь через плечо. — Я их задержу. Она оглянулась, увидела на его лице беспокойство. — Логан... — начала она. Но тот уже ушел. Может, помочь ему? Нет, лучше вернуться к сейфу. Логан сам что-нибудь придумает. Его задача в их команде — прикрывать тылы. Так что она будет делать свою работу, а он пусть делает свою. Еще две неверные комбинации. В комнате было жарко, от запаха табака и дыма першило в горле. Эста утерла лоб рукавом, стараясь не обращать внимание на платье, которое туго стягивало тело, словно собиралось ее удушить. По спине сбежала струйка пота. Эста попробовала новую комбинацию. Восемь. Двадцать один. Тринадцать. Двадцать пять. Она дернула за ручку, и, к ее облегчению, тяжелая дверь сейфа открылась. За дверью звучали приглушенные мужские голоса, но Эсте было не до них, она торопливо просматривала содержимое полочек и отделений сейфа в поисках нужной ей вещи. Папки с бумагами, холщовые конверты с акциями и облигациями, аккуратные пачки непривычно больших по размеру купюр. Эста пожалела, что нельзя взять ни доллара из этих странных денег. Шваб не должен знать, что здесь кто-то был, иначе у них ничего не выйдет. То, что она искала, оказалось на нижней полочке. — Привет, красавчик, — ласково сказала Эста, протянув руку к длинному черному футляру. И тут в коридоре раздались крики. — Это возмутительно! Да я уничтожу вас одной телеграммой! — надрывал глотку Логан. — Я расскажу дяде, нет, дедушке, как ужасно со мной здесь обошлись, и вы больше не получите ни одного контракта по эту сторону Миссисипи. Да и по другую тоже. Никто из приличных людей с вами разговаривать не будет... «Это он Швабу говорит», — подумала Эста, вытаскивая шпильку из волос, чтобы вскрыть запертый футляр. Шваб уже много лет пытался произвести впечатление на Нью-Йорк, и этот дом был частью его плана по завоеванию города. Другой частью, гораздо более важной, было содержимое футляра. И Эста пришла именно за ним. — Успокойся, Джек. Я уверен, что это просто недоразумение, — послышался другой голос, наверняка принадлежащий Швабу. Эста похолодела. Джек? Так, значит, Шваб не один? Каким бы молодцом ни был Логан, оставаться в меньшинстве всегда опасно. Действовать нужно быстро, по возможности ни с кем не вступая в контакт. Благодаря этому правилу они до сих пор живы. Она повертела шпилькой в замочке, пружина поддалась, и футляр распахнулся. — Убери от меня свои грязные руки! — заорал Логан. Так, чтобы Эста поняла: события развиваются настолько быстро, что он не успевает справляться с ситуацией. Эста поставила футляр обратно, приподняла юбки и вытащила спрятанный нож. Даже в такой момент она залюбовалась искусной работой Мари. Нож, который она только что достала из юбок, был неотличим от инкрустированного кинжала на черном бархате футляра. Не подвела подруга, впрочем, как и всегда. Мариана Сестеро могла подделать все что угодно — любой материал любой эпохи, в том числе приглашение на сегодняшнюю вечеринку для Логана и шестидюймовый кинжал, который Эста прятала в складках юбки. Единственное, что Мари не сумела скопировать в точности, было «Сердце Фараона» — камень на рукоятке кинжала. И то только потому, что камень был не простой. Говорили, что этот неограненный гранат, якобы похищенный из гробницы в Долине царей, обладает силой огня — первоэлемента, управлять которым сложнее всего. Огонь, вода, земля, небо и дух — вот те пять первоэлементов, которые члены Ордена Золотой Зари стремились понять и подчинить себе. Конечно, они ошибались. Учение о магических первоэлементах было всего лишь сказкой, которую выдумали сандрены — люди, не наделенные магическими способностями, — чтобы объяснить самим себе то, что они не понимали. Но заблуждения членов Ордена не делали этих людей менее опасными. Пусть «Сердце Фараона» не управляло огнем, но все же было в этом камне что-то особенное. Иначе зачем бы он понадобился профессору Локлену? Гранат был так отполирован, что, казалось, сиял даже в приглушенном свете камина. Не требовалось никаких усилий, чтобы ощутить притяжение камня. Эсту влекло к нему совсем не так, как к бриллиантовой булавке. Это была тяга на ином, гораздо более глубоком, внутреннем уровне. Да, конечно, могущество магических первоэлементов — детская сказка, но магия более чем реальна. На протяжении сотен лет организации, вроде Ордена Золотой Зари, пытались ввести монополию на магию. Шваб приобрел кинжал и организовал ночной аукцион в надежде, что это купит ему место в Ордене. Но Орден владел лишь фальшивой, испорченной ритуальной магией — псевдонаучными практиками вроде алхимии и оккультизма. Поэтому члены Ордена не почувствуют того, что чувствовала Эста. Они поймут, что камень Мари — подделка, много позже, когда начнут проводить свои эксперименты и попытаются подчинить себе его силу. Да и тогда они решат, что это Шваб обманул их... или что он сам не распознал подделки. А Шваб подумает, что его надул торговец антиквариатом. И никто не узнает, что настоящее «Сердце Фараона» стащили у них прямо из-под носа. Эста положила поддельный кинжал в бархатный футляр, а настоящий — в потайной карман юбки. Настоящий кинжал оказался тяжелее: «Сердце Фараона» обладал весом и плотностью, которые Мари не учла. А вдруг Шваб все-таки заметит разницу? Но тут Эста представила безвкусную роскошь, с которой Шваб обставил дом, чтобы все видели, сколько денег у него на счетах, и отбросила опасения: он был не из тех, кто замечает нюансы. В коридоре раздался шум, что-то прокричал незнакомый голос. Эста поспешно положила футляр на прежнее место и закрыла сейф. Она уже вернула секцию в прежнее положение, когда Логан в коридоре вдруг вскрикнул. И тут же в ночной тишине прогремел выстрел. «Нет!» — подумала Эста, рванувшись к двери. Звук выстрела все еще звенел у нее в ушах. Надо было помочь Логану. Пусть он и зануда, но он свой. И она обязана вывести отсюда их обоих. Логан лежал на полу в другом конце коридора, пытаясь приподняться, а Шваб вырывал пистолет из рук лысеющего блондина в смокинге, оттопыренном на толстом животе. Блондину удалось снова направить пистолет на Логана. Эста мгновенно оценила обстановку и глубоко вдохнула, чтобы успокоиться и не обращать внимания на окружающий хаос. Она сосредоточилась на равномерном биении собственного сердца. Тук. Ту-тук. Как будто диски замка встают в правильное положение. Тук. Ту-тук. Со следующим ударом сердца время словно загустело и перестало течь, и мир вокруг замер. Не тряслись больше обвисшие щеки Шваба. Капля пота, упавшая с виска разъяренного блондина, повисла в воздухе в бесконечном полете. Как будто кто-то поставил весь мир, как фильм, на медленную перемотку, просматривая его кадр за кадром. И этим кем-то была она. «Находи бреши между тем, что есть, и тем, чего нет», — учил ее профессор Локлен. Магия не зиждется на первоэлементах. Магия существует в пространстве, в пустотах между фрагментами материи и связывает эти фрагменты между собой. Магия ждет того, кто сумеет найти ее, кто обладает врожденной способностью видеть эти связи, то есть магов. Таких, как Эста. Ей не потребовалось прибегать к помощи магии, чтобы уйти с вечеринки и подобрать код к замку, но сейчас без магии было не обойтись, и Эста открылась ей. Находить пустоты между секундами и ударами сердца для Эсты было так же просто, как дышать. Она бросилась к Логану сквозь едва движущийся мир. Но она не могла остановить время полностью. Не могла отмотать пленку назад и помешать блондину второй раз спустить курок. Эсте оставалось еще несколько шагов до Логана, когда звук второго выстрела нарушил ее концентрацию и она тут же потеряла контроль над временем. Мир снова пришел в движение. Эсте казалось, что она целую вечность шла от двери бильярдной до конца коридора, где она теперь стояла у всех на виду, но для Шваба и его спутника девушка словно из-под земли выросла. Члены Ордена сразу догадались бы, что здесь не обошлось без магии. Мужчины на мгновение застыли, смешно выпучив глаза. А затем блондин пришел в себя, отпрянул от Шваба, поднял темный пистолет и прицелился. Дольф Сондерс был рожден для ночи. Больше всего он любил то глухое время суток, когда город погружался во тьму, а улицы пустели. Со светом фонарей выходили его люди. И пусть кто-то называл их преступниками и головорезами, для него они были отверженными и обездоленными жителями полумрака, которые добывали себе скромные средства к существованию, следуя лишь одному правилу: не попадаться. Однако сегодня ночью полумрак не принес ему успокоения. Спрятавшись в укромном месте напротив дома Дж. П. Моргана, Дольф проклинал себя за собственную беспомощность. Его команда опаздывала, и в воздухе чувствовалось напряжение: что-то должно было случиться. Дольфу это совершенно не нравилось. Слишком много людей пропало за последнее время, а сейчас на кону была жизнь Лины. В его части города люди пропадали часто. Свернешь случайно не на ту улицу и сразу столкнешься с чужой бандой. Ляпнешь лишнее главарю этой банды и пропадешь с концами. Но те, кто владел древней магией, особенно те, кто находился под защитой Дольфа, знали, как избежать неприятностей. Как же так получилось, что за последний месяц пропало несколько его людей? Вряд ли это случайно. Дольф не сомневался, что виной всему Орден, хотя вот уже несколько месяцев его члены вели себя тихо: никаких облав на ночлежки Бауэри, что само по себе необычно. И хотя на конец года намечался Конклав членов Ордена, людям Дольфа ничего не удалось узнать об их планах. Но в затишье верилось плохо, а Дольф был не такой человек, чтобы оставить верных товарищей без информации. Поэтому Лина, партнер Дольфа абсолютно во всех его делах, и не только делах, устроилась в дом Моргана горничной. Морган был одним из высших чинов Ордена, и Дольф с Линой надеялись, что кто-нибудь из домашних сболтнет то, что они хотели знать. Последние две недели Лина мыла и драила дом Моргана... но так ничего и не узнала о пропавших магах. А два дня назад она не вернулась домой. Надо было ему самому пойти. Он отвечает за безопасность своих людей. Если с ней что-нибудь случилось... Он отгонял от себя дурные мысли. С Линой все будет нормально. Она умная, сильная и такая упрямая, каких еще поискать. Она справится с любой ситуацией. Но ее магия действовала только в связке с магией друзей. Одна против Ордена она была бессильна. Будто в ответ на эти мрачные мысли, у дома остановился наемный экипаж. Но хозяева особняка ни с кем не договаривались на сегодня о поставках, и незнакомый экипаж, загородивший Дольфу вид на дом, только подтвердил его худшие опасения. Не успел он перейти на другое место, откуда все было видно, как послышались раздраженные мужские голоса. Мгновение спустя дверь экипажа захлопнулась, кучер щелкнул кнутом, и лошади галопом умчались. Дольф проводил экипаж взглядом. Заслышав быстрые шаги, он крепче сжал трость и приготовился к нападению. — Дольф? Это был Нибси Лоркан. Он появился в баре Дольфа чуть более года назад, сбежав из исправительного заведения для малолетних преступников. Тщедушный и скромный мальчишка был почти незаметен, но Дольф с десяти шагов чувствовал силу и характер его магического дара. Он сразу понял, что Нибси станет ценным членом его команды, и не прогадал. Этот тихоня с необыкновенно острым умом завоевал уважение даже самых недоверчивых членов банды и, обладая способностью предугадывать, к чему приведут те или иные решения, быстро стал правой рукой Дольфа. Толстые стекла очков Нибси блестели в лунном свете. — Дольф, ты где? Дольф вышел из тени. Ночь была теплой, но он весь дрожал. — Ты нашел ее?— спросил он. Нибс кивнул. От волнения он не мог говорить. — Так где же она? Что случилось? — оглянувшись на дом, хрипло спросил Дольф. — Орден ждал нас, — ответил Нибс, тяжело дыша. — Они убили Спота сразу. Распороли ему живот без всяких вопросов. А потом Аппо. — Что с Цзян Ю? — Не знаю, — выдохнул Нибси. — Не видел, куда он делся. Но я нашел Лину. Морган держит ее в подвале, но... я не смог до нее добраться. Они поставили барьер — какое-то туманное облако. Я, как подошел ближе, думал, что сейчас помру от него. — Нибси передернулся и снова прерывисто вздохнул: — Она слабеет. Я не смог бы вытащить ее оттуда. Но она кинула мне это, — сказал он, протягивая что-то маленькое, завернутое в обрывок муслина. — Сказала мне, чтобы я уходил. И члены Ордена приближались... и я ушел. Прости. Я не должен был... — Его голос дрогнул. Дольф развернул послание от Лины. Рваный с одного края кусочек ткани был обернут вокруг латунной пуговицы с платья горничной. Сам по себе он почти ничего не весил: она, видимо, оторвала его от одной из нижних юбок. На клочке было нацарапано всего два слова на латыни. «Она писала кровью», — догадался Дольф. Значит, это так важно, что стоило крови. Глянув на смазанные ржаво-коричневые буквы, он почувствовал, как смертельный ужас пробирает его до костей. — Мы ее вытащим. Дольф даже думать не желал о другом варианте. Он потер большим пальцем обрывок ткани, ощутил ее мягкость, уловил знакомый отзвук энергии Лины. Затем крепко сжал буквы, написанные ее кровью, с помощью собственной магии пытаясь понять, что же случилось. Он мог почувствовать, есть ли у человека магическая сила, мог, прикоснувшись, подключиться к ней, как к источнику энергии, но всегда с большим трудом считывал с объектов информацию. Нибс, как всегда, был прав: Дольф сразу ощутил слабость Лины. Он отбросил пуговицу, но клочок ткани засунул во внутренний карман куртки, поближе к сердцу. — Время еще есть, — сказал он, направляясь к месту, где их ждал экипаж. Улицы были пустынны, и догнать другой экипаж не составило труда. Но когда стало ясно, что они едут на юг, у Дольфа упало сердце. Когда же экипаж свернул на Парк-Роу, все его сомнения отпали окончательно. Он велел остановить экипаж на окраине парка, окружающего Сити-холл. За темным парком возвышалась станция надземного метро, выстроенная из стекла и стали. Она загораживала вид на Бруклинский мост и, казалось, предупреждала об опасности. А сам бесконечно длинный Бруклинский мост пересекала невидимая Граница, которая не давала магам покинуть город, сохранив при этом свою магическую силу. Члены Ордена и большая часть населения полагали, что сила магов дика и опасна, и не хотели, чтобы она распространилась на всю страну. Лина, как и сам Дольф, с рождения обладала способностью использовать древнюю магию. Если члены Ордена привезли ее к мосту, значит, они знали, кто она. Они хотели, чтобы Граница уничтожила магические способности Лины. Уничтожила ее саму. Он не позволит им это сделать. Дольф видел, как наемный экипаж, в котором везли Лину, завернул за станцию метро и направился к автомобильному въезду на мост. — Мы пойдем пешком, — сказал он. — Ты уверен? — спросил Нибс. — Да. Нельзя, чтобы они нас заметили. Если они поедут по мосту в экипаже, спрятаться не получится, но, пройдя сверху, по пешеходной дорожке, они, возможно, сумеют застать противника врасплох и спасти Лину. — Сейчас они остановятся, чтобы оплатить проезд. И мы легко их догоним. — Но твоя нога... — сказал Нибс. — Я мог бы... Он умолк под тяжелым взглядом Дольфа. — Моя нога никогда не мешала мне выполнять мой долг. Повторяю: ты остаешься здесь. Если я не вернусь до того, как их экипаж появится снова, предупреди остальных. Если что-то пойдет не так, за ними приедет Орден. — Он смотрел прямо в глаза мальчишке, чтобы тот проникся важностью момента. — Ты вернешься. — Глаза Нибси слегка расширились. — Вернешься вместе с Линой. Дольфу стало легче от его слов, но полагаться только на них не следовало. Надвинув кепку на лоб, он направился в сторону станции и, привычно не обращая внимания на плохо гнущуюся ногу, поднялся по широким ступеням, ведущим ко входу на мост. Потом побежал по пешеходной дорожке, стараясь держаться подальше от узких полос света, которые отбрасывали фонари. Дольф настолько сжился со своей хромотой, что она не мешала ему двигаться от тени к тени с удивительным проворством. Экипаж остановился у первой башни моста, сразу же за береговой линией. Из него вышли трое, а потом один из них вытащил из экипажа четвертого пассажира. Даже на таком расстоянии Дольф понял, что это Лина. Он чувствовал ее силу, теплую, близкую, такую родную. Но она безвольно повисла на руках похитителей. Он чувствовал, как слаба ее магия, а подойдя поближе, увидел, что ее губа разбита и лицо покрыто синяками. Лина вздрогнула, прерывисто вздохнула и попыталась вырваться из рук врагов, которые тащили ее к башне, к Границе. У Дольфа вскипела кровь. Как и все маги города, он знал, что происходит, когда человек, причастный к древней магии, пересекает эту черту. Граница забирала всю энергию магов. Тем, кому повезло, кто был просто способным, а не одаренным истинной силой, иногда удавалось выжить, но весь остаток жизни они болезненно ощущали потерю своей магической силы, как будто у них отрубили руку или ногу. Но большинство магов Граница опустошала, высасывая из них все силы, а нередко и жизнь. Дольф отлично представлял, что Граница сделает с Линой, самым сильным из всех известных ему магов. Оставаясь в тени, Дольф прикинул, какова вероятность вырвать Лину из рук похитителей. С одним он справится легко, несмотря на хромую ногу. Отравленное лезвие, скрытое в трости, поможет разобраться со вторым, но что делать с третьим? Бежать за Нибсом слишком поздно, да и какая от него польза в драке. — Поднимите ее, мальчики, — сказал главный из этой троицы. — Я хочу видеть страх в глазах этой мрази. Мужчины поставили Лину на ноги. Один из них с силой ударил ее по щеке. Кровь застучала у Дольфа в висках, но он заставил себя стоять неподвижно. Спешка могла все испортить, и тогда он лишился бы последнего шанса спасти Лину. Но видеть, как ее трогают, бьют... Он сжал трость до боли в костяшках. Черт с ней, с Границей. Он уничтожит их всех. Не выходя из тени, Дольф осторожно прокрался вперед, так что оказался почти над ними. Он уже чувствовал холодную энергию Границы. В отличие от теплой и живой природной магии, Граница была холодной как лед. Как отчаяние, как гниль. Это была магия, извращенная ритуалами и разрастающаяся за счет энергии, которую она высасывала. И как любая противоестественная магия, она требовала платы. Дольф находился так близко к Границе, что все его существо кричало: «Беги!» Он чувствовал, как легко может потерять себя. Но он больше никому не позволит бить Лину. Главарь рванул женщину за волосы, поднимая ей голову. — А вот и мы, — хохотнул он, когда она приоткрыла левый глаз. Правый распух и был весь покрыт запекшейся кровью. — Ты ведь знаешь, что с тобой сейчас будет, голубушка? Могу поспорить, что знаешь. Ты ведь все чуешь, правда? — Он засмеялся. — То, чего заслуживаешь ты и подобная тебе мразь. Лина закрыла глаза. Не от слабости, Дольф был уверен в этом. Она собиралась с силами. «Моя девочка», — с гордостью подумал Дольф, когда она грязно выругалась. Затем Лина открыла заплывшие глаза и плюнула своему мучителю в лицо. Тот среагировал молниеносно. Взмах руки, и голова Лины дернулась назад от удара. Но Дольф уже вскочил на ограду моста и тростью разбил фонарь. Словно животные, почуявшие охотника, люди внизу замерли в темноте, внимательно прислушиваясь. — Чего вы ждете? Тащите ее! — нервно закричал вожак, нарушив напряженную тишину. Его приспешники повиновались не сразу. Их глаза еще привыкали к темноте, а Дольф только сдвинул черную повязку с одного глаза на другой. Теперь он хорошо видел мост внизу уже привычным к темноте глазом. Бесшумно спрыгнул с пешеходной дорожки, приземлился прямо на вожака шайки, повалил его и, не обращая внимания на боль в ноге, воткнул острый клинок, скрытый в трости, в лодыжку противника. Тот завопил, как будто его жгли изнутри. Но этот яд действительно здорово жжегся. Пока вожак вопил от боли, Дольф повернулся к следующему противнику. Но тот уже сражался с каким-то невидимым врагом. Внезапно дернувшись, он замер и повалился на землю. Из темноты материализовался Цзян Ю, кивнул Дольфу, и вместе они приготовились к бою с третьим. Но тот окаменел от страха и даже не пытался бежать. Он прикрылся Линой, как щитом. — Не трогайте меня, или я убью ее, — дрожащим голосом проговорил он, вглядываясь в темноту. Дольф уверенно двинулся вперед. Цзян Ю заходил с другого боку. — Тронув ее, ты уже подписал себе смертный приговор, — пробормотал Дольф, подойдя к врагу на расстояние вытянутой руки. Тот отпрянул. Лина тут же попыталась вырваться, но бандит держал крепко. Он не отпустил ее, даже теряя равновесие, и они вместе качнулись назад — от Дольфа к холодной Границе. Забыв о себе, Дольф кинулся за ними, но успел лишь ухватить противника за рукав. Ткань треснула, разошлась, и человек — вместе с Линой — рухнул прямо на Границу. Дольф сразу понял, когда Лина пересекла Границу, — он почувствовал удивление, боль и отчаяние возлюбленной так же остро, как если бы упал сам. Ночную темноту вокруг озарила вспышка магии, Граница высасывала ее из Лины. Девушка кричала и извивалась, ее спина выгнулась под неестественным углом, а руки и ноги одеревенели и тряслись под напором сдерживающей ее силы. Человек, державший Лину, закричал от страха. Когда у нее начались конвульсии, он бросил ее и исчез во тьме на другом берегу, куда Дольфу не было пути. Но Дольф этого не видел. В бессильном ужасе он смотрел, как корчится от боли Лина, из тела которой выдирают магию. Он рванулся к ней, преодолевая глубокий страх перед Границей, но, стоило пальцам коснуться ее льда, как он остановился, не в силах сделать ни шага. — Лина, посмотри на меня! — закричал он. Ее тело расслабленно опустилось на землю. Граница высосала ее до последней капли, но она все еще стонала и корчилась от боли. Дольф больше не чувствовал ее магической силы. — Лина! — В его голосе мешались ужас и ярость. Лицо Лины исказилось от боли, но она попыталась повернуться на звук его голоса. — Вот так, — сказал он, когда их взгляды наконец встретились. В глазах Лины застыли боль и ужас от прикосновения к Границе, но она все еще была жива. «Пока бьется сердце, есть надежда», — сказал себе Дольф, отказываясь признать самое страшное. С Границы не возвращаются. И все же его возлюбленная была не такой, как все. На мгновение Дольфу показалось, что за болью в ее пустых глазах он видит прежнюю Лину. — Иди ко мне. Сделай еще одну попытку, — умолял он. Она действительно была сильнее всех, кого он знал, и она попыталась. Она заставила себя двинуться с места, потянуться к нему и к безопасности, хотя ее трясло от усилия. — Да, любимая. Еще чуть-чуть, — умолял он, стараясь не взвыть, словно зверь, от отчаяния, бороться с которым было выше его сил. Еще один рывок. На ее лице застыло страдание, но она продолжала бороться. Его Лина, его душа. — Давай же. Еще чуть-чуть. Она взглянула на него, но ее прекрасные глаза сейчас были налиты кровью. На лице застыло упрямство. Она хотела что-то прошептать, но обессиленно застыла, и он не мог дотянуться до нее. — Нет! — закричал Дольф. — Не уходи! Не сдавайся! Встав на колени, он потянулся как можно ближе к Границе, надеясь, что Лина снова двинется ему навстречу. Но она лишь моргала, с трудом фокусируя взгляд. «Нет!» — в отчаянии подумал он. Он не смирится с ее судьбой. Он просто не сможет смириться с тем, что Лины больше нет! Лины, которая с детства была ему верной подругой и оставалась рядом с ним, несмотря на все его ошибки. Он не мог бросить ее здесь. Будь что будет. Дольф заставил себя дотянуться до Лины сквозь пронизывающий холод, сквозь невыносимую боль. Он будто пробивал рукой стекло, и осколки вспарывали его кожу, разрезали сухожилия. Он словно опускал руку в расплавленную сталь, если только жидкий металл можно сравнить с холодным льдом. Но больнее этого была мысль, что он теряет Лину. Наконец он схватил ее за руку. Ощутив прикосновение, она медленно моргнула, но теперь Дольф вдруг понял, что у него не хватает сил вытащить ее. Граница обхватила его запястье своей ледяной энергией, забралась под кожу, потекла к сердцу. И тут кто-то схватил его за ноги. Это был Цзян Ю. Он тащил его вместе с Линой прочь от невидимой грани. Оказавшись в безопасности, Дольф взял Лину на руки и уложил ее себе на колени, почти не чувствуя холода в груди. — Я опоздал, — сказал Цзян Ю. — Я пытался спасти ее, но они пришли раньше... Дольф его даже не слышал. — Нет, — шептал он, с нежностью водя пальцами по лицу Лины. Она хрипло вздохнула, когда он прижал ее к себе. — Я не смогу без тебя! — умолял он, раскачиваясь от горя. Она не отвечала.. — Нет! — завыл он, чувствуя, как ее тело обмякло в его руках. — Нет! Снова и снова он кричал в ночи, все больше ожесточаясь от ненависти и боли, превращаясь в камень, в затвердевшую оболочку того, кем он был когда-то. Эста стояла как вкопанная. Блондин наводил дуло то на нее, то на Логана. В его взгляде читалось нескрываемое отвращение. — Я тебе говорил, — буркнул он, — я ведь тебя предупреждал! — Джек! — заорал Шваб, хватая блондина за рукав. — Опусти пистолет! Но Джек стряхнул его руку. — Ты и понятия не имеешь, кто они и на что способны! — рявкнул он. Потом повернулся к Эсте и Логану: — Кто вас послал? Говорите! — Багровый от ярости, он наводил пистолет то на нее, то на него. Эста покосилась на сообщника На его белой рубашке, выглядывающей из-под смокинга, расползалось темное пятно. Логан открыл глаза, и их взгляды встретились. Важности у него заметно поубавилось. — На этот раз вам меня не провести, — проговорил блондин, решительно направляя пистолет на Логана. Никогда не раскрывай свои способности. Это было одно из самых главных правил. Стоит членам Ордена узнать, на что она способна, и на нее будут охотиться, пока не поймают. Впрочем, они уже застукали ее. А пятно на груди Логана становилось все больше и больше. Его необходимо было спасти... вернуть назад. Дальше все случилось одновременно. Эста услышала, как блондин взводит курок, но она уже начала стягивать время вокруг себя. — Не-е-ет! — Голос Логана стал низким и замедленным, как само время. Грянул выстрел. Эста метнулась к Логану и заслонила его собой от пули. Крепко обхватив товарища поперек туловища, она потянулась в безопасность... из последних сил, еще чуть-чуть... и переместила обоих в тот же коридор, но абсолютно пустой. Глубокая тишина и застоявшийся воздух. Сквозь немытое окно в конце коридора сочился дневной свет, в котором кружили спугнутые их внезапным появлением пылинки. Логан застонал и отодвинулся. — Что ты наделала? Но Эста не хотела думать об этом, она осматривала изменившийся коридор, вслушивалась в атмосферу безмолвного и безлюдного дома. — Я нас вытащила, — ответила она. — У них на глазах?! Логан был бледен и весь дрожал. — Все равно они меня уже засекли, — сказала Эста. — Зачем ты вообще вывалилась в коридор? У меня все было под контролем, — хрипло проговорил Логан, пытаясь пошевелиться и морщась от боли. Он снова начал вредничать. Но сейчас это вызвало у Эсты не раздражение, а, наоборот, радость: значит, жить будет. Пока. — Ну конечно, под контролем, — ответила она, кивая на его окровавленную рубашку. — Только не надо перекладывать все на меня, — возмутился Логан. — Если бы не бриллиантовая булавка, ты бы не опоздала, и мы успели бы уйти до того, как появился Шваб. Эста со злостью уставилась на него, не желая признавать свою ошибку. Но, к сожалению, Логан был прав. — Но ведь я тебя вытащила, так? Или ты предпочел бы умереть? — спросила она. — Они поймут, кто мы, — сказал Логан. — Я знаю, — процедила Эста. С точки зрения Шваба и блондина, Эста с Логаном просто растворились в воздухе, а такого с обычными людьми не случается. Даже Шваб догадается, что здесь не обошлось без магии. Природной, древней магии. — И члены Ордена обо всем узнают, — убежденно сказал Логан. — Неизвестно, что теперь будет... — Может быть, ничего, — ответила Эста, стараясь скрыть свою неуверенность. — Раньше из-за нас ничего не менялось. — Но раньше нас никто не видел, — возразил Логан. — Мы не живем в двадцатых. И вряд ли они все эти сто лет будут охотиться на двух подростков, — ответила Эста. — У членов Ордена долгая память, — ответил Логан. Он пытался смотреть прямо на Эсту, но взгляд его блуждал, у него явно кружилась голова, как всегда после перемещений во времени. Он снова прилег, опираясь на локти. — Кстати, в каком мы сейчас году? Эста оглядела безмолвный, затхлый коридор. Сейчас она была уже не так уверена в том, что приняла правильное решение. — Точно не знаю, — призналась она. — Как это не знаешь? — надменно спросил Логан. Слишком надменно для истекающего кровью. — Ты же нас сама сюда притащила. — Да, но я не знаю точно, в каком именно мы году. Нам надо было убраться оттуда, а потом прозвучал выстрел... Острая боль резанула ее плечо, напоминая о случившемся. Она осторожно потрогала промокшую ткань разорванного платья. — Ты ранена? — спросил Логан. — Все в порядке, царапина. Тебе повезло меньше, — ответила Эста, уже злясь на себя за то, что замешкалась и подставилась под пулю. Она поднялась с пола и протянула руку Логану. Он послушно встал, но с трудом удержался на ногах и всем телом навалился на напарницу. — Сейчас самое позднее — сорок восьмой год. Возможно, мы в тридцатых, судя по интерьеру. Ты вообще можешь идти? — спросила Эста, не оставляя ему времени на жалобы. — Думаю, да, — ответил Логан, хватаясь за бок и белея от усилия. — Хорошо. В любом случае отсюда нам домой не вернуться. Нужно выйти на улицу, — сказала Эста. Ее плечо пульсировало от боли, хотя рана была неглубокой. Ее-то вылечат быстро, но вот Логана следовало как можно скорее доставить к профессору Локлену. Проблема заключалась в том, что способность Эсты манипулировать временем имела свои ограничения. Определенное время привязано к определенному месту. Каждое место несет на себе отпечаток истории: прошлое, настоящее и будущее наслаиваются друг на друга. Эста могла перемещаться по вертикали между этими слоями, но само место должно было существовать в то время, в которое она хотела попасть. Особняк Шваба снесли в тысяча девятьсот сорок восьмом году. В ее настоящем этого дома не существовало, поэтому Эста не могла переместить себя и Логана в свое время, находясь внутри этого здания. А вот с улиц Верхнего Вест-Сайда, которые изменились мало, можно было попытаться попасть домой. Логан пошатывался, но все же им удалось пройти через пустой дом без особых затруднений. Однако когда они подошли к входной двери, Эста услышала звуки, доносившиеся из дальней комнаты. — Что это? — спросил Логан, прислушиваясь. — Я не знаю, — ответила она, продолжая тащить его за собой. — Если это Орден... — проговорил Логан. — Нам нужно выбраться отсюда. Немедленно, — оборвала его Эста. Через пустые залы до нее доносились звуки двух низких голосов. Открыв входную дверь, она выволокла Логана на холодный воздух, и они, спотыкаясь, поспешили к воротам особняка. Путешествовать сквозь время не так легко, как стягивать к себе пустоты между мгновениями, чтобы замедлить бег секунд, и сил на это уходит намного больше. Сконцентрировать энергию и усилить магические способности ей помогал камень, схожий по своим свойствам с «Сердцем Фараона». Этот камень украшал широкий серебряный браслет, скрытый под рукавом платья горничной. Эста и Логан совершили скачок во времени всего несколько минут назад, и камень еще не успел остыть. Боль ранения и прочие события вымотали Эсту, поэтому найти нужный временной слой было труднее обычного. Чем дольше она искала, тем сильнее нагревался камень. В конце концов он так раскалился, что стало больно коже. Никогда еще Эста не совершала подобные путешествия с таким небольшим перерывом. И ей и камню требовалось больше времени, чтобы восстановиться, но как раз времени-то у них и не было. Их могли увидеть в любой момент. Голоса приближались. Не обращая внимания на обжигающий камень, она собрала все оставшиеся силы, нашла нужный временной слой и втащила туда и себя, и Логана. Снег вокруг исчез. Эста испытала привычное тянущее чувство, возникающее в момент, когда выпадаешь из общего течения времени. Особняк Шваба поблек и превратился в многоквартирный кирпичный дом, а вокруг вырос город — ее город. Из ниоткуда появились современные машины, деревья с зелеными — как и положено летом — листьями. Стояло тихое раннее утро — здесь прошло всего несколько мгновений с того момента, когда они отправились в прошлое. Эста облегченно рассмеялась и, не в силах больше удерживать Логана, повалилась на нагретый солнцем тротуар. — У нас получилось, — сказала она, оглядываясь в поисках Дакари, телохранителя профессора Локлена, который должен был их подвезти. Но Логан не ответил. Он был мертвенно-бледен и бессмысленно смотрел на современный, кипящий жизнью город сквозь полуприкрытые веки. Дольф Сондерс сидел у себя в затемненном кабинете и поглаживал пальцем обрывок ткани. Свет ему был не нужен, он запомнил надпись на этом лоскутке с первого же раза. «Libero Libro» — «свобода от Книги». По крайней мере, так он понимал смысл. Но одна буква была смазана, и, возможно, надпись переводилась: «от Книги, свобода». — Дольф? Темноту его добровольной тюрьмы прорезал луч света. — Нибс, оставь меня, — заворчал Дольф. Положив лоскуток на стол, он допил виски из бутылки, с которой не расставался с самого утра. Нибс открыл дверь шире, и в кабинет хлынул поток света. Дольф заслонил глаза рукой. — Ты не можешь сидеть тут не вылезая. У тебя есть дело, — проговорил Нибс, подходя к окну и распахивая ставни. — Столько людей от тебя зависит. — Тебе что, жить надоело, мальчик? — прорычал Дольф. От яркого света голову пронзила боль. — Ничего, мне почти шестнадцать, — ответил Нибс, смерив Дольфа ехидным взглядом. Тот недовольно крякнул, но не стал напрягаться ради того, чтобы бросить грозный взгляд на мальчишку. — Будешь и дальше так болтать, долго не протянешь, — буркнул он. — А если ты сопьешься, я не протяну и месяца, — спокойно ответил Нибс, не обращая внимания на угрозу. — И остальные тоже. Пол Келли и его банда дышат нам в затылок. Да и ребятам Монаха Истмена на месте не сидится. Будешь тут торчать без дела, они за тебя живо возьмутся, и ты потеряешь все, что построил. — Пусть попробуют! — сказал Дольф, стукнув бутылкой по столу. — Твои люди пострадают! — напомнил ему Нибс. — Все равно мне всех не спасти, — ответил Дольф. Его снова охватило чувство вины. Он уже погубил Спота и Аппо. И он не смог спасти Лину, единственную женщину, для которой был готов на все. — Лина не стала бы терпеть такое поведение, — сказал Нибс, рискнув подойти поближе к столу. — Не надо, — прошипел Дольф. В этом «не надо» было все: «Не говори о ней», «Не напоминай о том, что я потерял», «Не заставляй меня быть тем, кем я был когда-то». Не надо... Но Нибс не испугался. — Это записка, которую она передала мне той ночью? Дольф автоматически взял кусочек ткани, провел пальцем по смазанным буквам. — Можно посмотреть? Дольф неохотно протянул лоскут Нибсу. Тот принялся внимательно и серьезно рассматривать его, вглядываясь в латинские слова сквозь толстые линзы очков. — Как, по-твоему, что за книгу она имеет в виду? — Не уверен, но думаю, что ту самую. Нибс поглядел на Дольфа поверх очков, в его глазах читались любопытство и замешательство. — Ту самую Книгу? — «Ars Arcana», — кивнул Дольф. — «Книгу Тайн»? — На лице Нибса промелькнуло удивление. Нахмурившись, он вернул Дольфу обрывок ткани. — Но ведь это миф. Легенда. — Может, и миф. Но в таком случае что-то многовато разговоров о Книге, содержащей все секреты магии, как думаешь? В каждом мифе есть доля правды, — ответил Дольф, ощупывая пальцами лоскуток. — Думаешь? — спросил Нибс. Дольф кивнул. — Одни полагают, что «Ars Arcana» — это древняя Священная книга Тота, созданная египетским богом мудрости и магии. Она была утрачена, когда пала последняя династия фараонов. Другие считают, что в Книге написано, с чего начиналась магия и что ее украли из Вавилонского храма перед тем, как город пал. Все легенды о Книге заканчиваются тем, что она пропала. — Дольф пожал плечами. — Так, может быть, кто-то в конце концов нашел эту Книгу? И все эти истории — вовсе не выдумка? Может быть, «Ars Arcana» существует на самом деле и ею завладел Орден? Посмотри на несчастья, которые несет Граница... — Но ведь Орден... — Могущество Ордена должно быть на чем-то основано, — раздраженно перебил Нибса Дольф. — Члены Ордена — не маги. От природы у них нет магических способностей, так откуда же взялась их сила, пусть и в такой извращенной форме? — Я никогда об этом не задумывался, — покачал головой Нибс. — А я задумывался. Может, их дает та самая «Ars Arcana»? Иначе с чего бы Лине было рисковать жизнью ради какой-то книги? — Что ты будешь делать? — помолчав, спросил Нибс. Дольф устало вздохнул, положил лоскут перед собой и ответил: — Я не знаю. Лина была опытным магом. Если кто и мог справиться с Орденом, так это она. Но даже ты не смог предвидеть, как плохо все закончится. — Прости меня... — Я тебя не виню. Это был ее выбор, и я его принял. Но вряд ли я могу с такой же легкостью распоряжаться жизнью других. — Но записка Лины... — Нибс нахмурился. — Что, если Книга, «Ars Arcana» или как там ее, — это ключ к нашей свободе? — Это всего лишь догадка, и я никого не могу отправить на ее поиски и заставить рисковать так же, как Лина, из-за своих домыслов. — А сейчас мы разве не рискуем? — сказал Нибс. — Каждый день в город съезжается все больше и больше магов. Они думают, что попали в рай, но на самом деле оказываются в тюрьме. Создав Границу, Орден построил для нас ловушку. — Без тебя знаю, — проворчал Дольф. Он наклонил бутылку и нахмурился, обнаружив, что она уже пуста. Нибс забрал у него бутылку. — Магам нужен лидер, который сможет их защитить. «Только не я», — подумал Дольф. Он потер подбородок и удивился, какая густая у него щетина. Лина терпеть не может, когда он небрит. Ей нравится касаться его гладкой кожи, а ему нравится тепло ее прикосновений. «Терпеть не могла», — напомнил он себе. Она умерла много недель назад, и с тех пор Дольф не чувствовал ничего, кроме ледяного холода в сердце и пустоты, заполнившей душу. — Я не могу больше вести за собой людей, Нибс, больше не могу. Парень наклонил голову, молча ожидая, что Дольф объяснит свои слова. — Моя сила ушла. Повисло неловкое молчание. Дольф пытался вспомнить себя в возрасте Нибса. В шестнадцать лет у него уже была собственная банда. Уже тогда он задумал изменить судьбу магов — и это была его ошибка. Дольф был всего-то лет на десять старше Нибса, но за эти десять лет он успел состариться, а последние несколько недель ожесточили его больше, чем целая жизнь, полная горестей и сожалений. — Полностью ушла? — осторожно спросил мальчик. Дольф облизнул сухие губы. — Нет. Но когда я потянулся к Лине, Граница забрала немало. — А клейма? — Я их не чувствую. И у меня больше нет над ними власти. — Дольф посмотрел Нибсу в глаза. — Меня перестанут бояться, если узнают. — А мы им не расскажем, — сказал Нибс, не отводя глаз от Дольфа. — Власть — это не обязательно страх. Власть — это когда люди верят, что идут за тобой по собственной воле. — Если они узнают, они восстанут против меня, а без Лины... — Пусть нет Лины, зато у тебя есть Виола. Ты не беззащитен. Нибс был прав. Построить свой мир ему помогла Лина, она рассеивала магическую силу недоброжелателей, но зато Виола была способна убивать, не прикасаясь к человеку. Просто сейчас Дольф был напуган и выдумывал себе оправдания. Раньше он так себя не вел. — Не останавливайся. Ради нее, — настаивал Нибс. — Она хотела победить Орден, раз отправила тебе эту записку. Взять Книгу, уничтожить Орден — разве не этого она ждала от тебя? — Хорошо. Дай людям задание — тем, кому мы доверяем. Но я не хочу, чтобы о наших поисках знали. Если еще кто-то выяснит, что «Ars Arcana» существует... Дольф не договорил, но оба понимали, какая им грозит опасность, если другие проведают, что они ищут. Книга, хранящая все секреты магии? Любой, кто получит ее, станет таким же неприступным, как сейчас Орден. А значит, Дольф должен взять ее раньше всех. — Людей я организую, — сказал Нибс, — но за это я попрошу тебя кое-что сделать. — Что еще? — в раздражении спросил Дольф. — Прими ванну. От тебя разит, как из помойки. Что-то пошло не так. Эста поняла это, как только Дакари привез их в дом профессора Локлена на Орчард-стрит. Снаружи здание выглядело как обычно, но внутри многое изменилось. Войдя внутрь, они оказались в новом ультрасовременном лобби с постом охраны. Охранник тоже был новый. На каждом этаже, у каждой двери были введены дополнительные меры безопасности. Это здание всегда походило на крепость, его и родным домом-то было трудно называть. Но сегодня дом предстал перед Эстой настолько суровым, что она поневоле задумалась об окружающих его невидимых угрозах. Усиленные меры охраны оказались не самым страшным новшеством. Вместо ярко освещенной мастерской, где незаменимая Мари делала все необходимое для их вылазок, располагалась теперь пыльная кладовка. Вернувшись из тысяча девятьсот двадцать шестого года, Эста увидела, что Мари больше нет. Мари не просто ушла из команды. Она перестала существовать. В поисках подруги Эста испробовала все способы, которым научил ее профессор Локлен за долгие годы. Она искала информацию о Мари или ее родных в иммиграционных архивах и метриках, но поняла лишь одно: мир, в который она вернулась, стал другим. И дело было не только в том, что исчезла Мари. По ряду изменений Эста поняла, что, начиная с конца двадцатых годов, Орден Золотой Зари становился все сильнее и наглее. Волны депортаций. Неслыханных размахов бунты. В некоторых случаях — другие президенты. Орден стал мощнее, чем был всего лишь пару дней назад, когда Эста и Логан отправлялись за «Сердцем Фараона» в тысяча девятьсот двадцать шестой год. У Эсты тряслись руки, когда она набирала в поисковике дату ограбления. Она хотела точно знать, не ограбление ли стало причиной изменений. И девушка ничуть не удивилась, найдя упоминание о себе в архивах, хотя ей туда попадать не следовало. Как ее звали, никто, конечно, не знал. Но Эста обнаружила небольшую заметку в десять строк, в которой говорилось о похищении «Сердца Фараона». Значит, они поняли, что настоящий кинжал украден. Что за кражей стоят маги. Она недооценила грозящую им с Логаном опасность. С детства Эсту обучали всему необходимому для борьбы с Орденом. Эста много читала по истории, официальные и неофициальные источники, и знала, как жестоко Орден преследовал магов в прошлом. Ежедневные тренировки с Дакари позволили ей овладеть всеми возможными приемами борьбы и самозащиты, но все же она не в полной мере понимала угрозу, которую представлял собой Орден. Возможно, потому, что все это было давным-давно, в какие-то мифические, на взгляд Эсты, времена. Про Орден ходило столько жутких историй, но Эста была очень далека от них. Орден был всего лишь тенью на периферии ее сознания, букой в закрытом шкафу. Эсте было так легко путешествовать во времени и воровать ценности прямо из-под носа врагов, что она никогда не осознавала, с каким серьезным противником имеет дело. Да, Орден создал невидимую Границу, которая с годами фактически лишила страну магии и магов. Возможно, когда-то все знали, что магия существует, когда-то люди боялись магов и преследовали их, но к концу двадцатого столетия древняя — природная — магия была по большей части забыта. Теперь она жила только в сказках. Забыв о магии, люди забыли и о своих страхах. Орден ушел в подполье. Конечно, он все еще представлял собой угрозу для немногих оставшихся магов, но, не имея поддержки общества, члены Ордена действовали тайно, и их возможности были очень ограничены. Изменения в доме профессора, появление новой информации в учебниках истории, а также потрясшее Эсту полное отсутствие Мари, заставляли предположить, что Орден не утратил своего могущества. И это была целиком ее вина. Она променяла жизнь Логана на жизнь Мари, променяла относительную безопасность, в которой жила, на неизвестное будущее. Ей и в голову не приходило, что такое возможно. Конечно, Эста знала, что путешествия во времени сопряжены с риском, но профессор Локлен учил ее, что время чем-то похоже на книгу: можно вырвать страницу, закалякать пару слов, но сюжет не изменится, не считая мелочей. Профессор полагал, что к другой концовке могут привести только особо крупные изменения. Однако оказалось, что для этого достаточно было продемонстрировать магические способности во время спасения Логана. Через три дня после возвращения домой Эста сидела на кровати Логана, слушая его медленное, равномерное дыхание. Логан потерял много крови, и целительных способностей Дакари оказалось недостаточно, чтобы предотвратить развитие инфекции. Парень все еще не пришел в себя. Нельзя сказать, что Эста и Логан были близкими друзьями. Но Логан входил в команду профессора. Они в нем нуждались. Эста сама не ожидала, что так расстроится, увидев его бледным и неподвижным. За спиной послышались мягкие шаги профессора Локлена и постукивание его костыля, но Эста не обернулась. Подойдя ближе, он остановился. Профессор часто так делал, когда хотел с ней что-то обсудить. — Не говорите. Пожалуйста, даже не говорите, — попросила она. — Может быть, я хотел поблагодарить тебя за спасение Логана, — возразил профессор. — Так я и поверила, — сказал Эста, оборачиваясь. Профессор Локлен стоял в дверях, тяжело опираясь на серебряную трость. Она не знала точно, сколько ему лет, но, несмотря на весьма преклонный возраст, профессор выглядел стройным и подтянутым. Он носил твидовые брюки и мятые рубашки, к которым привык за долгие годы преподавания в Колумбийском университете. Роста он был невысокого, не намного выше Эсты, даже если выпрямится. Большинству незнакомых с ним людей он казался не стоящим внимания, незначительным старикашкой. Но эти люди были идиотами. Глаза у профессора были живыми и проницательными, хотя он уже много лет страдал от катаракты. Три дня назад Эста рассказала ему о том, что случилось, и попыталась объяснить историю с исчезновением Мари. Он просто выслушал ее с привычным бесстрастным выражением и ничего не сказал. С тех пор они не разговаривали. — Вы сейчас скажете, что я нарушила самое важное правило, — сказала Эста. Она уже три дня ждала этого разговора. — Я поставила нас всех под угрозу, открыв Ордену, кто мы. Я очень хорошо это понимаю, — сказала она, как никогда остро чувствуя боль от утраты Мари. — Вот и хорошо, сэкономила мое время, — сказал профессор без тени улыбки и, помолчав, добавил: — Нам нужно поговорить. Идем. Не дожидаясь ее согласия, он вышел из комнаты. Эсте не оставалось ничего другого, как последовать за ним, оставив Логана. Они молча поднялись наверх в старом, дребезжащем лифте. Когда-то это был многоквартирный дом, но теперь он полностью принадлежал профессору Локлену. Эста выросла в этих узких коридорах и другого дома не помнила. Странное у нее было детство, она общалась только со взрослыми, во всяком случае, до тех пор, пока не появился Логан. Двери лифта открылись сразу в библиотеку профессора. Все пространство от пола до потолка занимали книжные шкафы. Но если Шваб покупал книги в дорогих переплетах и не читал их, то книги профессора совсем истрепались от частого использования. Такой коллекции не было ни у кого. Большинство книг для своей личной библиотеки профессор покупал под чужими именами. А если владелец никак не хотел расставаться с ценным томом, Локлен просил Эсту достать его иным путем. Его коллеги знали, что у профессора богатое собрание книг, но никто — даже члены его команды — не подозревал, насколько оно велико и какие таит в себе секреты. Да и вообще никто на свете не знал столько тайн Нью-Йорка, сколько знал Джеймс Локлен. В детстве Эста каждый день часами просиживала в библиотеке. Ей нужно было очень много знать, чтобы казаться своей в любую историческую эпоху. Она терпеть не могла это библиотечное время. Куда больше ей нравились длинные ежедневные прогулки, когда профессор Локлен показывал ей улицы города и рассказывал о них. А еще лучше было самой бродить по городу, оттачивая воровские навыки, или изучать боевые искусства под руководством Дакари. Однако долгие часы в библиотеке пошли ей на пользу. Полученные знания не раз выручали их с Логаном. Но в особняке Шваба знания ей не помогли. Она подумала, что следует узнать побольше о том блондине, Джеке, кем бы он ни был. Если их пути снова пересекутся, она будет к этому готова. Профессор Локлен медленно прошел через комнату, на ходу выравнивая кипы бумаг и книг. Он не торопился начать разговор. Эста знала, что это своего рода тест, который она, как всегда, провалит. — Вы сказали, что нам нужно поговорить? — Она снова не выдержала испытания молчанием. Профессор смотрел на нее непроницаемым взглядом. Из него получился бы отличный игрок в покер — ведь даже самые близкие люди никогда не могли понять, о чем он думает. Но профессор всегда действовал только наверняка и в азартные игры не играл. — Терпение, девочка, — сказал он, как говорил всегда, когда она торопила события. А это, по его мнению, случалось слишком часто. Он сделал еще несколько шагов к рабочему столу. Каждый шаг давался профессору с трудом, его морщинистое лицо исказилось от усилия. Стоило ему споткнуться, когда трость поехала в сторону, Эста сразу же бросилась к нему. — Вам нужно сесть, — сказала она, но он только отмахнулся и так посмотрел, что она невольно отступила. Он не любил, когда из-за него суетились, и не хотел признавать, что иногда ему действительно нужна забота. «Никогда не показывай своих слабых мест, враг сразу же вонзит туда нож», — учил он Эсту. — У меня нет времени сидеть. — Он бросил в ее сторону непонятный взгляд. — Ты показала себя члену Ордена. — В его тоне читались и упрек, и констатация факта. — А что я должна была сделать? — спросила Эста, вздернув подбородок. — Бросить Логана? Я спасла ему жизнь, вернула его обратно. Он по-прежнему с нами. Выражение лица Локлена осталось прежним, но настроение стало иным. — Ты забыла о своем задании, — сказал он. — Я добыла кинжал, — возразила Эста. Профессор поджал губы. — Да, но ты взяла не только кинжал, правда? — Я хотела отдать бриллиант вам. — Я тебя не за бриллиантами отправил. Если бы ты не опоздала, ничего бы не случилось. — Я ни о чем не жалею, — сказала Эста, заставив себя взглянуть в глаза профессора. — Я увидела возможность и воспользовалась ею, как вы меня и учили. — Действительно. — Он окинул ее изучающим взглядом. — Ты всегда была хорошей ученицей, возможно, более талантливой, чем Логан, хотя и не такой дисциплинированной, как он. И на этот раз твое сиюминутное решение дорого нам обошлось. Эста давно уже научилась выдерживать тяжелый взгляд профессора, и сейчас она не дернулась. Но напоминание о совершенных ошибках задело за живое. — Чего вы хотите? — спросила Эста, чувствуя, как сжимается горло. — Я могу вернуться и все поправить. — А что ты сделаешь? Сама себя остановишь? — Профессор Локлен покачал головой. — Не думаю, что это вообще возможно. Ты знаешь, что камень в твоем браслете обладает особыми, уникальными свойствами. Не уверен, что он может существовать в одно и то же время в одном и том же месте одновременно с собой же. Нет, я не стану подвергать камень еще большему риску ради дурацкой затеи. — И он припечатал Эсту спокойным, долгим взглядом, знакомым ей с самого детства. — Сделанного не воротишь, будем, как всегда, работать с последствиями. — Но Орден, — напомнила Эста. — Вы же сами сказали, что они меня видели. — Она заставила себя посмотреть ему в глаза, как он ее когда-то учил. — Весь смысл кражи вещей из прошлого в том и состоит, что члены Ордена не могут меня выследить. Но теперь-то они поняли, в чем цело. Расклад поменялся. Может, они будут меня поджидать. «Вам теперь от меня никакой пользы», — мысленно договорила Эста. Но если это так, какое место она займет в мире профессора? Кому она будет нужна, если не сможет выполнять работу, к которой он ее так долго готовил? — Действительно, тебя видели в тысяча девятьсот двадцать шестом. Но это означает всего лишь то, что они будут знать про тебя после этой даты. Профессор взглядом дал понять, что Эста и сама могла бы догадаться. И до нее дошло. — Но не раньше этой даты... — прошептала она. — Да, не раньше, — согласился профессор. — А до двадцатых годов можно еще черпать и черпать. Профессор Локлен бросил на Эсту очередной неопределенный взгляд, после которого она сразу умолкла, и, миновав стопки старых газет и книг, подошел к стенному сейфу в дальнем конце кабинета. Он поднес руку к сенсору и, когда замок открылся, достал из сейфа большую коробку. Эста помалкивала и не лезла с предложениями о помощи, хотя было ясно, что помощь не помешает. Наконец он доковылял до тяжелого дубового стола, расположенного посередине комнаты. Стол был завален стопками бумаг и связками книг. Поставив коробку на стопку пониже, профессор уселся в кресло с прямой спинкой, пристроил рядом трость. — Много лет назад, когда я встретил тебя в парке Сьюард, у меня и в мыслях не было, что я буду воспитывать брошенного ребенка. Но потом я обнаружил твою способность перемещаться во времени и понял, что ты можешь стать ключевой фигурой в моем плане. Вот почему последние двенадцать лет я учил тебя всему необходимому для того, чтобы в прошлом ты чувствовала себя как дома. Я удочерил тебя не для того, чтобы ты воровала блестящие побрякушки и старые газеты. Голосом он выдал свое раздражение и, почувствовав, что позволяет эмоциям взять над собой верх, помолчал немного, чтобы продолжить более спокойно. — Богатство меня никогда не интересовало. Все задачи, которые я перед тобой ставил, были подчинены только одной цели. — Профессор открыл коробку. — Мне требовалась информация, и эта информация привела меня к сокровищам, которые ты для меня добыла. — Он начал доставать из коробки драгоценности одну за другой. — «Сердце Фараона» ты хорошо помнишь. Но первой настоящей ценностью, которую ты мне принесла, стала «Звезда Джинна». Профессор вынул из коробки тяжелое колье, которое Эста четыре или пять лет назад стащила из ювелирного магазина в Верхнем Ист-Сайде. В платину была вделана редкой красоты бирюза, внутри которой, казалось, заключена бездонная голубая галактика. — И я уверен, что ты не могла забыть «Дельфийскую Слезу». — Он показал ей кольцо с агатом. Камень был таким чистым и ясным, что казался почти жидким. Еще бы ей не помнить это кольцо. Эсте тогда только-только исполнилось тринадцать. Она стянула его с пальца одной светской львицы в тысяча девятьсот шестидесятом. Это был первый предмет, который она притащила из прошлого, и первая кража, совершенная с помощью Логана, племянника одного из доверенных лиц Локлена. Логан был неожиданным — и не особо желанным — прибавлением в команде профессора. Эста была совсем не в восторге, когда их с Логаном представили друг другу. Она подумала, что профессор ей не доверяет и считает, что она не готова работать в одиночку. Еще меньше Эсте понравилось совместное путешествие в шестидесятые годы. Они отправились туда втроем; чтобы попасть в прошлое, профессор и Логан должны были взять ее за руки. Логан узнал, где находится кольцо, а она его украла. Она тогда почти возненавидела его за то, что он такой незаменимый. Но все же он сумел завоевать ее расположение, и очень быстро. Эста была совсем юна и не имела опыта общения с людьми вне круга профессора, поэтому не смогла устоять перед обаянием Логана. И она верила ему, пока не поняла, что для Логана все было игрой. Он не был бессердечным или равнодушным, он был предан команде и профессору Локлену не меньше, чем сама Эста. Но шла ли речь о ювелирном украшении или о никогда не целованной девушке, его всегда интересовала лишь охота. Достигнув цели, Логан быстро терял к ней интерес. — «Глаз Дракона», — проговорил профессор Локлен, доставая из коробки блестящую диадему. В центре украшения мерцал золотыми искорками крупный янтарь. Эту диадему Эста нашла в Чайна-тауне в сороковых годах. Ей исполнилось четырнадцать лет, и впервые профессор не сопровождал их на задание. К тому времени она уже поняла, что такое Логан, и простила его за то, что он не оправдал ее ожиданий. Они даже почти подружились, хотя постоянно грызлись по мелочам. Профессор Локлен доверял Логану, а она доверяла профессору Локлену. На том и закончили. — А это «Ключ», — сказал профессор, вытаскивая из коробки драгоценность, которую Эста видела чаще всего. — «Ключ Иштар». Странный темный камень, похожий на опал, переливался всеми цветами радуги. Он был вправлен в браслет, который Эста носила выше локтя, и позволял ей перемещаться сквозь слои времени. У нее все внутри опустилось, когда она увидела, что гладкую поверхность камня теперь пересекает трещина, похожая на молнию, — как напоминание об очередной ошибке Эсты. Трещину они обнаружили, вернувшись на Орчард-стрит. Эста слишком активно использовала камень, не давая ему остыть, — вот единственное объяснение, которое пришло им в голову. Но как эта трещина повлияет на силу камня? Пока Эста по-прежнему через всю комнату ощущала знакомое тепло и энергию камня, и это обнадеживало. Смотреть на эти ценности было все равно что вспоминать собственную жизнь. Но, конечно же, профессор позвал ее не ради воспоминаний о былом. И сейчас, глядя на пять предметов на столе, Эста вдруг осознала, что между ними существует некая связь. — Когда-то все эти пять камней принадлежали Ордену Золотой Зари. В те времена, когда Орден был на вершине могущества, они хранились в потайной подземной комнате «Мистериум» в штабе Ордена в Хафра-холле. Доступ к сокровищам, которые служили источником могущества Ордена, имелся только у самых высокопоставленных лиц. Но однажды кто-то похитил сокровища. Эста взглянула на профессора. — Похитил? Профессор открыл одну из своих записных книжек, пролистал, нашел страничку, на которую была приклеена пожелтевшая газетная вырезка и протянул Эсте. «В 1901 году несколько магов попытались свергнуть Орден. Они вломились в «Мистериум» и украли главные его сокровища. Но один из команды оказался предателем, и попытка сорвалась. Команда распалась, артефакты исчезли». Эста пробежала заметку глазами. Об ограблении речи не шло. — Здесь говорится о пожаре, — сказала она недоуменно. — Конечно, — ответил профессор. — Орден никому не сообщил о реальных событиях. Узнав, что маги — те самые люди, которых Орден должен контролировать, — похитили бесценные сокровища, все поняли бы, что Орден слаб. И тогда другие группировки тоже попытались бы на него напасть. Никто не узнал о похищении. Орден скрыл, что потерял и не смог вернуть символы своего могущества. Его члены сделали вид, что ничего не произошло. И некоторое время им верили. Я уже рассказывал тебе о начале прошлого века. Ты знаешь, каким опасным был город для всех причастных древней магии: пожары, облавы под видом полицейских рейдов ради защиты города. И главное — вечное присутствие Границы. Кража артефактов Ордена никак не помогла магам. Ну а с годами о древней магии стали забывать. Каждое новое поколение магов было слабее предыдущего, и город уже не помнил о своих страхах. Только Орден не забыл. Долгие годы его высшие члены пытались вернуть сокровища, но благодаря нашим усилиям у них ничего не получилось. Иногда что-то всплывало на аукционе вроде того, что организовал Шваб у себя в особняке, или возникали слухи о том или ином украшении, но после ограбления тысяча девятьсот первого года никому не удавалось собрать артефакты вместе в одной комнате. — Профессор улыбнулся, и его глаза сверкнули. — До сегодняшнего дня. Эста без всяких объяснений догадывалась, что секрет драгоценностей заключается в особенных свойствах камней. «Ключ Иштар» всегда манил ее, а артефакты, собранные вместе, словно наполняли пространство вокруг себя теплой, пьянящей энергией. — Понимаешь, — продолжил профессор, — все, что мы делали в последние годы, укладывалось в определенную систему. Я выяснил, что происходило с каждым камнем на протяжении этих лет. Один за другим я собрал их вместе и надежно спрятал. Но это еще не все. Вся наша предыдущая работа была лишь подготовкой к тому, чтобы получить последний из артефактов. Я был очень осторожен. Каждый раз я отправлял тебя в прошлое все дальше и дальше, и с каждым разом задание усложнялось. Я готовил тебя к последнему заданию, которое решает все. Эста снова выпрямилась. Профессор Локлен все еще доверял ей. Она все еще была ему нужна. — Что надо украсть? — спросила девушка. В ее голосе читалось безграничное желание оказаться достойной доверия профессора. Профессор улыбнулся. — Нам осталось добыть последний предмет, который был похищен в тот день. Книгу. У Эсты разочарованно вытянулось лицо. За эти годы она украла для профессора множество книг. — Вы хотите, чтобы я украла еще одну книгу? — Нет, не еще одну, — ответил профессор, — а самую главную. «Книгу Тайн». Эста много лет изучала историю города и Ордена, но ни разу не слышала о такой книге. Профессор заметил ее замешательство. — Это легендарная Книга. Говорят, ей столько же лет, сколько самой магии, — нетерпеливо пояснил он. — Она очень долго оставалась в руках Ордена. Думаю, в ней можно найти ответ на вопрос, как раз и навсегда с помощью этих камней победить Орден. Только представь себе, девочка моя, магам — тем, кто уцелел, — больше не придется скрываться. Мы будем свободны. Свободны. В каком смысле? Эста любила свой город и не хотела уезжать из него. Но профессор Локлен смотрел на нее тепло и с надеждой. — Скажите мне, где эта Книга, и я ее достану, — сказала она. — В том-то и загвоздка. — Взгляд профессора помрачнел. — Никто не знает, где она. Возможно, ее уничтожили. — Уничтожили? Профессор Локлен кивнул. — Тот, кто предал магов в ночь кражи, забрал Книгу и исчез. Если бы она существовала, я бы ее уже нашел. Или ее нашел бы Логан. Вот почему предателя нужно остановить до того, как он скроется. — Глаза профессора снова сверкнули. — Если ты сумеешь найти Книгу и принести ее сюда, все сразу изменится. Чувствуя, что начинает волноваться от предвкушения интересной работы, Эста заставила себя говорить спокойно и твердо: — Где мне искать предателя? Профессор Локлен пристально посмотрел на нее и слегка улыбнулся. Значит, он уже не так сильно сердился. — Ограбление произошло весной тысяча девятьсот первого года, — сказал он, постучав пальцем по газетной вырезке. — Так далеко во времени ты еще не путешествовала. Город был тогда совсем другим. — Я справлюсь, — сказала Эста. — Ты не понимаешь... Сама магия тогда была другой. Теперь ее практически не осталось в городе. Люди считают магию мифом. Но тогда на улицах все просто искрило от волшебства. Люди знали, что древняя магия существует, и боялись магов. Тогда всем еще казалось, что мир стоит на пороге великих перемен. Все выбирали, к какой стороне примкнуть. — Я знаю. Вы мне все это рассказывали, — сказала Эста. — Возможно, возможно. — Профессор со вздохом взял со стола браслет, поморщился, рассматривая трещину. — Я не уверен, что ты к этому готова. Твое последнее дело... Эста с трудом сдерживалась, чтобы не потянуться за браслетом. Вообще-то он ей не принадлежал, профессор позволял надевать его только тогда, когда нужно было достать что-то из прошлого. В остальное время браслет хранился в подземном тайнике. И все же у Эсты всегда, с самого начала, было такое чувство, что они с браслетом созданы друг для друга. Впервые профессор надел браслет Эсте на руку больше шести лет назад, когда ей было одиннадцать, чтобы она поняла: ее задача несколько шире, чем таскать У туристов туго набитые кошельки. — Я вас больше не разочарую, — пообещала она. Но профессор все равно не предложил Эсте надеть браслет. Он все еще наказывал ее, пусть и в очень мягкой форме. Словно дразнил, обещая камень, но вместе с тем напоминая, кому на самом деле принадлежит «Ключ Иштар» и его сила. — Мы не можем ждать, пока Логан выздоровеет. Ты отправишься за Книгой одна и прямо сейчас, — сказал профессор. — Одна? — переспросила Эста. — Как же я найду Книгу? — Вольешься в ряды заговорщиков. Эста нахмурилась. Профессор изменил привычную схему работы, и это смущало. — Может, лучше дождаться, когда Логан поправится? Проберемся в хранилище раньше заговорщиков, сделаем все по-быстрому. Не придется снова рисковать Книгой. — Нет, — резко сказал профессор Локлен. — Так не получится. — Я сумею... — начала Эста. — Одного таланта здесь недостаточно, — оборвал ее профессор. — Думаешь, можно просто так впорхнуть в цитадель Ордена и похитить Книгу? Ты отлично воруешь, но не зря же маги собрали целую команду, чтобы пройти все уровни охраны. И предатель сыграл важную роль в этом плане. — Должен быть какой-то более простой путь, — возразила Эста. — Если бы он и был... — Профессор Локлен покачал головой. — Все наши операции специально продумывались так, чтобы Орден не мог узнать, когда именно произошло ограбление. Каждое похищение артефакта я планировал так, чтобы вы остались невидимы и чтобы Орден не догадался, кто замешан в деле. И на это была причина. Посмотри, что случилось в последний раз: тебя всего лишь заметили, и сразу начались изменения. А как изменится настоящее, если ты вмешаешься в события прошлого? — Он снова постучал пальцем по газетной вырезке. — Ограбление должно произойти точно так же, как оно произошло. Не стоит рисковать нашим настоящим. Сама подумай: если ограбление сорвется или если Орден узнает, кто за ним стоит, во что превратится будущее, то есть наше время? Единственное, что можно изменить, — это человека, который заберет Книгу. Подумай сама, какие возможны последствия при иных вариантах развития событий. Теперь Эста прекрасно понимала, какими могут быть последствия. Она до сих пор не рассказала профессору о том, как много всего изменилось. Он еще ничего не знал, и Эста даже не представляла, как начать разговор, особенно сейчас. — Кроме того, — продолжил профессор, рассматривая трещину на камне, — я не уверен, что «Ключ Иштар» на этот раз сможет перенести в прошлое двоих. То, что ты сделала в особняке Шваба, оказалось слишком большой нагрузкой для камня. Тебе придется работать в одиночку. — Профессор по-прежнему без улыбки протянул Эсте серебряный браслет. — Или ты не справишься? Эста медлила. Это было похоже на очередное испытание. Но, потерпев неудачу на этот раз, сколько она причинит вреда? Сколько еще жизней поставит под угрозу? С другой стороны, если у нее получится... А вдруг, добыв Книгу, она все исправит? Может быть, и Мари вернется. Она подумала о бессчетном количестве других магов, которые скрываются в городе, и чьи способности ослабели или были вовсе утрачены за годы бездействия и забвения. Если одна ошибка могла привести к такому количеству изменений в настоящем, к чему же приведет уничтожение Ордена? Что, если, выполнив задание, она не просто исправит совершенные ею ошибки и вернет все, как было? Что, если она сможет переписать собственное будущее? Вернуть магию. Им не придется больше прятаться. Никому не придется. Эста взяла браслет. Серебро все еще хранило холод сейфа, но она, не дрогнув, надела браслет на руку. И снова ощутила тепло и притяжение камня. Она чувствовала новые возможности... возможность власти. — Назовите мне имя предателя, — решительно сказала она. — Кого я должна остановить? Губы Локлена изогнулись в подобии улыбки, но в глазах его была лишь холодная ненависть. — Найди фокусника, — сказал он. — И останови его, прежде чем он уничтожит наше будущее. Харт Дарриган раз десять проклял себя, пока проталкивался сквозь толпу в прокуренном боксерском клубе «Собственность дьявола». Клуб располагался в Нижнем Ист-Сайде и название получил в честь банды, которая им заправляла. Боксер на ринге ударил своего противника по лицу, послышался треск костей, и толпа взвыла от восторга. У Харта сразу заколотилось сердце, и от его решимости не осталось и следа. В юности Харт сделал все, чтобы вырваться из подобного общества и не стать его частью. В этом клубе собирались самые опасные люди, если их вообще можно было назвать людьми, — обитатели района южнее Хьюстон-стрит. По одну сторону этой улицы жили те, кто имеет все, по другую — те, кто не имеет ничего и никогда ничего не получит. Харт и сам был лжецом и притворщиком, но при этом честным человеком. По крайней мере, он так считал. Три года назад Харт рискнул всем, чтобы уйти из банды Пола Келли, и теперь ему совсем не хотелось омрачать свою нынешнюю жизнь и ввязываться в дрязги между многочисленными группировками Нижнего Манхэттена. И все же он снова сюда приволокся. Не стоило ему приходить. Глупо было соглашаться на встречу. Но он повелся на обещания Дольфа Сондерса, хотя тот обещал невозможное, — свободу. Возможность покинуть город — вот она, мечта идиота. Он и правда идиот, раз согласился встретиться с Дольфом Сондерсом, зная, на что тот способен. Харт собственными глазами видел, насколько жесток может быть Дольф; будь он поумнее, смылся бы, пока еще можно... Но тут знакомый голос позвал его по имени. Бежать было поздно. К нему приближался самый тощий и низкорослый парень во всем клубе. В отличие от большинства посетителей «Собственности дьявола», предпочитающих кричащие цвета, Нибси Лоркан был в простой рубашке, какие носят разносчики газет, и штанах на подтяжках. На кончике его прямого носа сидели круглые очочки, и в общем и целом вид у парня был такой, будто он целыми днями корпит дома над книгами. А вокруг сидели здоровые мужики, которые зашли выпить после тяжелого трудового дня. — Рад снова видеть тебя, Харт Дарриган. — Нибси кивнул в знак приветствия. — Не могу сказать того же, Нибс, — ответил Харт. — А мы уже решили, что ты не покажешься, — проговорил Нибс, пряча руки в карманы. — Твой босс дал понять, что я буду идиотом, если хотя бы не выслушаю его предложение. — Никто тебя идиотом не считает, Дарриган, — с добродушной улыбкой сказал Нибси. — Не могу согласиться с тобой, Нибс. А где Дольф? Или он, как всегда, отправил тебя делать за него грязную работенку? — Он ждет тебя в кабинете. Ты же знаешь, какой он, — сказал Нибси, окинув взглядом зал. — Да, — ответил Харт. — Я прекрасно знаю, какой он. Лучше бы я сюда не приходил. Он повернулся, чтобы уйти, но Нибс схватил его за руку. — Раз уж ты пришел, послушай, что он тебе скажет. Выпей хотя бы! За счет заведения. Харт бросил взгляд на дверь в конце зала. Может, он и идиот, но идиот любопытный. Зачем Дольф просит его о помощи после всего, что между ними было? И с какой стати Дольф, который никогда никого не посвящал в свои секреты, раздает такие безумные обещания? — Я его выслушаю, но пить не буду, — сказал Дарриган. Нибс смущенно замялся, но тут же снова приятно улыбнулся. — Сюда, — проговорил он, а затем провел Харта через зал в тихий кабинет. Харт не видел Дольфа несколько лет, но тот совсем не изменился. То же худое, суровое лицо с острым как нож иосом. Та же седая прядь, которая была у него с детства, тот же пронизывающий насквозь взгляд ледяных глаз. Точнее, одного глаза — второй был закрыт кожаной повязкой. В комнате находилось еще четыре человека. Харт узнал киллера Виолу Ваккарелли и Ли Цзян Ю — шпиона в банде Дольфа. Двух других Харт видел впервые, но по их ярким штанам и круто заломленным шляпам предположил, что этих громил Дольф нанял на случай, если разговор примет опасный оборот. Значит, Дольф доверяет ему не больше, чем он Дольфу. Отлично. Даже если они когда-то были друзьями, к чему впадать в сентиментальность? — Рад видеть тебя, Сорвиголова, — приветствовал его Дольф. Надо же, вспомнил давно забытую кличку, а руки не протянул, только крепче сжал серебряную голову горгоны, украшавшую его трость. — Не скажу, что наши чувства взаимны, — ответил Харт. Наемные павлины в углу сразу заерзали, но Виола осталась спокойной, только губы слегка дрогнули. Она не схватилась за ножи, и Харт все еще был жив, значит, беспокоиться рано. — Выпьешь чего-нибудь? — спросил Дольф, откидываясь в кресле, но не предлагая Харту сесть. — Давай обойдемся без церемоний, Дольф. Зачем ты хотел меня видеть? Ты же знаешь, что я вышел из игры. — У меня другие сведения. Можешь сколько угодно прикидываться свободным, но Пол Келли до сих пор держит тебя на коротком поводке, разве нет? Харта совсем не удивило, что Дольф знает правду. Ему всегда удавалось выяснить то, что люди скрывали изо всех сил. — Никто меня на поводке не держит, — огрызнулся Харт. — И я прекрасно знаю, что выбраться из города невозможно, я же не вчера родился. — Зачем же ты тогда пришел? — спросил Дольф. — Черт его знает зачем, — ответил Харт. Он вдруг заметил, что туго сжимает поля своей шляпы, и силой заставил себя расслабить руку. — Любишь трудности, да? — У Дольфа блеснули глаза. — Может, я хотел узнать, правду ли говорят, что после смерти Лины ты утратил свои магические способности, — холодно ответил Харт. — Я об этом не говорю... И никто об этом не говорит, если хочет жить! — с яростью ответил побледневший Дольф. — Не сомневаюсь, — сказал Харт и покачал головой. — Зря я пришел. Он повернулся, но Цзян Ю встал в дверях, закрывая выход. — Прикажи ему выпустить меня, Дольф. — У меня к тебе предложение, — сказал Дольф, не обращая внимания на требование Харта. — Мне оно не интересно, — ответил Харт. — Что, твой дядя гордится тобой? — спросил он у Цзян Ю. — Наверное, счастлив, что ты, как верный пес, служишь Дольфу. Все знали, что Цзян Ю был племянником Тома Ли, лидера банды Он Лян Тон в Чайна-тауне. Парень мог бы уже контролировать свой район, возможно, стать лидером банды, но до сих пор работал на Дольфа. Таким уж был Дольф Сондерс: умел притягивать людей. Даже тех, у кого своя голова на плечах. Цзян Ю мрачно улыбнулся, и Харт понял, что лучше его не дразнить. — Прикажи ему отпустить меня, Дольф, — повторил Харт, стараясь не выдать себя голосом. Он, конечно, идиот, но не до такой степени, чтобы не понимать, насколько опасно его положение. — Дай мне пять минут, и тебе станет интересно, — сказал Дольф. — Или тебя убедит остаться один из моих мальчиков. — Угрожаешь? — спросил Харт, оглядываясь назад. — Это не в твоем стиле, старик. Дольф был всего на несколько лет старше Харта: лет двадцать пять – двадцать шесть, не больше. Но он всегда выглядел старше из-за седых волос и привычки руководить. Когда-то «старик» было дружеским прозвищем. Но сейчас Харт бросил эту кличку ему в лицо как оскорбление. — Раньше было не в моем, — криво усмехнулся Дольф. — Но, как выяснилось, старого пса тоже можно выучить новым трюкам. Сядь. Ты что, так и убежишь, ничего не узнав? Все такой же вспыльчивый, как в детстве? Два надутых павлина за спиной Дольфа всем своим видом показывали, что они готовы выполнить любое приказание босса. Харт окинул их настороженным взглядом, прикидывая, что хуже: уязвленное самолюбие или синяк под глазом. Трудно завоевать симпатию публики, если ты выглядишь, как хулиган из подворотни. — У тебя есть пять минут. Но говорю сразу: я в твоих махинациях не заинтересован, — предупредил Харт, возвращаясь к столу. — Не буду терять время, доказывая, что ты врешь, скажу только сразу, что план выбраться из города — это не утопия, а реальность, — сказал Дольф, знаком велев Нибси налить Харту виски. У Харта мурашки побежали по коже. Выбраться из города — значит, перейти Границу, а делать это Харт не собирался ни по доброй воле, ни по принуждению. — Что, снова угрожаешь? — осторожно спросил он, поерзав в кресле. — Не угрожаю. Предлагаю выбраться отсюда. — Никто из нас не может выбраться из города. Слишком высока цена, все маги это знают, — осторожно ответил Харт. Дольф медленно опустошил стакан виски и жестом показал Нибси, чтобы тот налил еще. — Граница же не всегда здесь была, Дарриган. Если Орден сумел ее создать, значит, должен быть способ ее разрушить, правда? — проговорил он. — Теперь ты точно зря тратишь мое время, — сказал Харт, покачав головой. — Если бы ты знал, как проделать дырку в этой крысоловке, ты бы уже давно ее сделал и брал бы деньги за вход и выход. Он попытался подняться, но громилы за его спиной опустили руки ему на плечи. — Убери своих лакеев, Дольф. Мне надо идти, — сказал Харт. — Настоящей магии у Ордена Золотой Зари нет, — продолжил Дольф. — Все, что у них есть, все, что они могут создавать, — это подделка, за которую приходится платить. Граница создана с помощью ложной магии, но это не мешает ей разрушать настоящую. — Их магия выглядела вполне реальной, когда Граница высосала душу из моей матери, оставив от нее одну пустую оболочки — ответил Харт. — Я не говорю, что Орден бессилен. Но остановить их можно, — сказал Дольф. — Члены Ордена считают магию признаком принадлежности к высшим силам. Они не могут поверить, что несчастные бедняки, прибывающие на наш континент, возможно, ближе к божественному, чем они сами. Мы с тобой оба знаем, что магия не имеет никакого отношения ни к ангелам, ни к демонам. Древняя магия, так хорошо известная нам обоим, — это умение общаться с миром. Магическую силу нельзя разделить на отдельные категории и элементы, как нельзя разделить огонь и воздух. Одно невозможно без другого. Орден пытается разделить магию на элементы и управлять ими с помощью своих ритуалов и так называемой науки, но за это приходится платить. В результате магия, как неделимое целое, слабеет. — Забавно, что именно ты говоришь об этом, — заметил Харт. Дольф нахмурился, но отвечать на дерзость не стал. — Ты знаешь, что я прав. Сила Ордена, в отличие от нашей, не является природной. Лишив их источника силы, мы сможем разрушить Границу. — Ты говоришь о прямом нападении на Орден, — сказал Харт. Даже для Дольфа это было слишком круто. — Я говорю об уничтожении единственного инструмента, который позволяет Ордену контролировать нас. — Бабушкины сказки. Дольф, не моргнув, продолжал: — Каждый день в эту страну, в этот город приезжают люди. Они думают, что здесь их дети будут в безопасности. Они мечтают жить в стране, свободной от ненависти и суеверий. Но все это только красивые слова. Любой маг, приезжающий в этот город, оказывается в западне. Маги не могут покинуть город, не отказавшись от самой сути своей жизни, а здесь они находятся во власти Ордена. Их подавляют, притесняют, не дают свободно дышать. — Все это я и без тебя знаю, Дольф, — ответил Харт. Кому, как не ему, было знать об этом. — Но и в этом городе можно устроить себе неплохую жизнь. — Как у тебя, например, — насмешливо сказал Дольф. — Я много работаю. — Кто ж сомневается? Одет с иголочки, хорошая квартирка в богатом районе, денег полно. Ты даже нашел себе друзей со связями. Но скажи, как долго продлилась бы эта прекрасная жизнь, если бы твои новые друзья узнали, кто ты и что ты? — сказал Дольф, наклоняясь вперед. — Хочешь сдать меня и разрушить мою жизнь? Я и не такое видал, — не дрогнув, парировал Харт. — Нет, Дарриган, — ответил Дольф. — Сдавать я тебя не собираюсь. Но помощь твоя мне нужна. — Разогнался я тебе помогать. Не обращая внимания на грубость, Дольф продолжил: — Ты молодец, многого добился, ты всегда был пробивным. Не всем повезло иметь такой характер. И все равно в этом городе даже ты далеко не уйдешь. Мы когда-то были друзьями, и я знаю, как тебя раздражает то, что приходится скрывать, кто ты на самом деле. Но пока Орден имеет над нами власть, мы ничего не сможем поделать. Твоя жизнь может измениться только в том случае, если главное орудие, позволяющее Ордену нас контролировать, будет уничтожено. Я уверен, что Границу можно разрушить. — Ты не можешь знать этого наверняка, — возразил Харт. — Мне нравится моя жизнь, и я не собираюсь идти на смерть из-за твоих безумных теорий. — Это не теория. Перед смертью Лина передала мне записку, — сказал Дольф. Он достал из кармана лоскуток ткани и положил его на стол. Прочитав выцветшие буквы, Харт поднял взгляд на Дольфа: — Я по-итальянски не понимаю. — Это латынь. — Что это значит? — «Libero Libro». Это значит, что у Ордена есть Книга... — У Ордена их полно. — Согласен. — Дольф пропустил насмешку. — Но одну книгу они хранят как зеницу ока. Заполучив ее, мы обретем свободу. — Разве книга может играть такую важную роль? — с сомнением спросил Харт. — Да. Если это «Ars Arcana». — Думаешь, Орден хранит «Книгу Тайн»? — задумчиво спросил Харт. — Я в этом уверен. — Дольф снова показал на записку. — Даже если ты прав, — покачал головой Харт, — даже если «Книга Тайн» у Ордена, ты никогда ее не получишь. Все знают, что Хафра-холл — настоящая крепость. Туда даже заглянуть нельзя, не то что Книгу похитить. — Ошибаешься, — сказал Дольф. — Если соберем команду, все получится. Подумай только, Сорвиголова... Мы можем изменить все. Больше не нужно будет скрываться в трущобах и гнить в нищете. Когда Граница исчезнет, ты уйдешь из этого города свободным человеком и сколотишь состояние. Ты сможешь заниматься чем угодно, поехать куда угодно и сохранить при этом свои магические способности. Предложение казалось заманчивым, но Харт не спешил обольщаться. — Никто, кроме членов Ордена, не может попасть в Хафра-холл, — твердо сказал он. — Ну так, значит, нас пропустит член Ордена, — ответил Нибс. — Ты что, тоже с катушек съехал? — с изумлением спросил Харт. — Забыл, что они нас ненавидят? Никто из членов Ордена не станет нам помогать. — Ты в ходе своей блестящей карьеры познакомился с очень интересными людьми, — заметил Дольф, сверля Харта проницательным взглядом. — Говорят, ты общаешься с племянником Моргана, Джеком Грю. — Ну и что с того? — спросил Харт осторожнее прежнего. — Морган — один из самых высокопоставленных членов Ордена. — Нет, ни за что, будь я проклят! — сказал Харт, решительно помотав головой, и встал из-за стола. Но сильные руки наемников Дольфа тотчас опустили его на место. — Ты же сам сказал, у тебя теперь новая жизнь. Новое имя, новый костюм, новая квартира в хорошем районе. Будешь продолжать общаться с правильными людьми, и мы попадем в Хафра-холл, — проговорил Дольф. Харт подавил истерический смех. — Я не самоубийца. И потом, даже если ты и твоя команда сможете проникнуть в их штаб и похитить Книгу, Орден никогда не смирится с поражением. Они выследят всех магов в городе, убьют сотни, а то и тысячи невинных. Никто из людей с магическими способностями — или их близких — не будет в безопасности. — Можно подумать, мы сейчас в безопасности, — возразил Дольф. — Мы и так, как крысы, деремся за жалкие объедки, которые оставляет нам Орден. Все хотят урвать себе кусочек пожирнее и даже не замечают, что убивают друг друга из-за мусора. А Ордену Золотой Зари только того и нужно, Харт. Им нужны наши распри, им нужно, чтобы мы жили по-старому, не представляя себе иного будущего. Но я уже вижу это будущее. Посмотри на ребят в этой комнате: Виолу, Цзян Ю. Я начал собирать команду, которая сможет справиться с Орденом раз и навсегда. Но кто-то должен провести нас в штаб. Человек, обладающий особыми способностями. Такой, как ты. Харт понимал, что Дольфу нелегко дались эти слова, но этого было недостаточно. Слишком многое было поставлено на карту, слишком опасен был Орден Золотой Зари. — Твои пять минут вышли, — сказал Харт. Дольф пристально посмотрел на него, а затем жестом приказал своим подручным отпустить его. — Я не требую у тебя немедленного ответа, — сказал Дольф, давая понять, что разговор окончен. — Ты меня выслушал, есть о чем подумать на досуге. Обсудим позже. — Ничего мы обсуждать не будем, — сказал Харт, поднимаясь. — Мне не интересно сейчас и не будет интересно через десять дней, так что оставь меня в покое. Он прошел к выходу через переполненный зал, проклиная себя за любопытство и глупость, которые заставили его прийти на встречу. Дольф был прав: после этого разговора есть о чем задуматься. Например, о том, как выбраться из этого богом забытого города, освободиться раз и навсегда. Он-то, может, и нужен Дольфу Сондерсу, но ему Дольф точно не нужен. Он и сам справится. Харт вышел на улицу, где уже сгустилась тьма. Он ни разу не оглянулся и потому не видел понимающей улыбки, затаившейся в уголках рта Дольфа. Эста сидела на краю кровати, в очередной раз перечитывая пожелтевшую газетную вырезку, как будто заметка столетней давности могла рассказать ей что-то новое о событиях в ночь ограбления. Возможно, ей не следовало красть заметку из кабинета Локлена, но справиться с искушением не получилось. Никогда еще раньше профессор не отправлял ее в прошлое одну надолго. События развивались слишком быстро, и она чувствовала себя как-то неуверенно. Кто-то постучал в дверь. Эста вздрогнула. — Одну минутку! — крикнула она. Дрожащими пальцами Эста вложила вырезку в конвертик из вощеной бумаги и засунула его поглубже в корсет. В дверь снова постучали. — Эста? — Знакомый голос с трудом угадывался сквозь плотную деревянную дверь. Обрадовавшись, что это не профессор Локлен, Эста распахнула дверь и увидела Дакари. — Что, уже пора? — спросила она. — Нет еще. Пришел снова посмотреть твою руку, — ответил он. Дакари работал с профессором Локленом дольше остальных. Больше двадцати лет назад профессор встретил его в подпольном бойцовском клубе. Деньги Дакари зарабатывал не только тем, что выигрывал бои, но и тем, что после боя лечил своих противников, так что у них не оставалось никаких синяков, и брал за это хорошие деньги. Дакари не очень-то нравилась его работа, так что, когда профессор предложил ему место, он согласился. Двухметровый и мускулистый Дакари был телохранителем и целителем у профессора, но когда он улыбался — а Эсте он улыбался часто, — сразу становилось видно, какая у этого здоровяка добрая душа. — С рукой все в порядке, — сказала Эста, не пуская его в комнату. Он уже осматривал ее утром. — А все-таки посмотрим, — сказал Дакари и, легонько толкнув дверь, вошел в комнату. Выразительно вздохнув, Эста расстегнула несколько пуговок на платье, чтобы Дакари мог осмотреть ее плечо. Повязку она сняла еще вчера; след от пули уже затянулся ярко-розовой кожей. Когда-нибудь там будет лишь едва заметный шрам. Дакари обхватил ладонями ее плечо и нажал большим пальцем на место ранения, не сводя с него внимательного взгляда. Кожа Дакари была темнее смуглой кожи Эсты. Его ладони загрубели за долгие годы участия в боях, но привычная с детства магия ощущалась как теплая, нежная волна. Эти руки могли убить пятьюстами тридцатью двумя разными способами, но они же лечили Эсту всю ее сознательную жизнь от всех болячек. Впрочем, и синяки с царапинами появлялись у нее именно после тренировок с Дакари. Благодаря Дакари она умела защищаться. Благодаря Дакари она всегда знала, что у нее есть защитник. Если она потеряет его, как уже потеряла Мари... — Все в порядке, — сказал он, окончив осмотр. — Рана затянулась, инфекции можно не бояться. Ты готова? Эста кивнула. — Что с тобой? Чего боишься? — спросил Дакари, нахмурившись. — Ты всегда была уверена в себе. — Со мной все хорошо, — сказала Эста, отворачиваясь. Но Дакари приподнял рукой ее подбородок, заглянул в глаза. — Скажи, что тебя беспокоит? Тревожные мысли мешают сосредоточиться, а это грозит смертью. Эста замялась. — Ты правда не помнишь Мари? — Это все, что тебя беспокоит? — спросил Дакари. Эста кивнула: — Я таких дел натворила, что в настоящем многое поменялось. Мы были подругами, а теперь ее просто не существует. — Может быть, ты тут ни при чем. — А если она исчезла по моей вине? Что, если я еще ошибок наделаю? Вернусь домой и обнаружу, что еще кто-то пропал, будто его и не было? Дакари немного подумал, а потом достал из-за голенища сапога карманный ножик с рукояткой из резной кости и протянул его Эсте. — Этот нож принадлежал моему отцу, — серьезно сказал он. — Он вручил мне его, когда я уезжал из родной страны. Я отдал бы его только тому, кому доверяю. Что бы ни случилось, я доверяю тебе свою жизнь. Ножик все еще хранил тепло тела Дакари, и Эсте сразу полегчало. — Благодарю тебя, — сказала она взволнованно, пряча нож в свой высокий ботинок на шнуровке. — Я верну его тебе, что бы ни случилось. — Я знаю, — ответил Дакари, подмигнув. — И буду ждать тебя. — Тогда поехали поскорее, — глубоко вздохнув, сказала Эста. Когда автомобиль Дакари мчал девушку к назначенному месту, было около четырех утра вторника. Почти все бары давно закрылись, и жителям полагалось крепко спать в своих крошечных квартирках, но даже сейчас город продолжал сиять всеми огнями, и на улицах кипела жизнь. Автомобиль покинул застроенные невысокими домишками окраины и направился в сторону центра, где высились небоскребы. Эста опустила стекло, подставила лицо горячему дыханию лета. Порыв ветра принес с собой знакомые тяжелые запахи: выхлопных газов и пота. Слишком много людей на небольшой территории. Но Эсту манили опасности и новые возможности, которыми изобиловали переполненные народом улицы. Пусть этот город был грязным и сумасшедшим, но это был ее город; в нем она чувствовала себя дома. У нее никогда не возникало желания покинуть его. Дакари повернул на Двадцать восьмую улицу и остановился на парковке, которая занимала целый квартал между двумя улицами. Сто лет назад на месте парковки был переулок, и за минувшие годы его не застроили до полной неузнаваемости, как, впрочем, и множество других мест в городе. Отсюда вполне можно было незаметно отправиться в прошлое. Дакари остановился и выключил мотор. — Готова? — спросил он, оборачиваясь и опуская тяжелую руку на спинку пассажирского сиденья. Эста кивнула, сделав уверенный вид, и оба вышли из машины. Он привалился спиной к машине, окинул ее взглядом: — Скоро увидимся? Привычное прощание неожиданно прозвучало как вопрос. И хотя ночь стояла жаркая, а на Эсте было несколько нижних юбок и тяжелое бархатное платье, ее вдруг пробрала дрожь. Но девушка тут же встряхнулась. Ведь это всего лишь работа. Ее работа. — Как обычно, — ответила Эста, подмигнув. Лишь повернувшись спиной к Дакари, она перестала улыбаться. — Береги себя, малышка, — тихонько шепнул ей вслед Дакари. — Ты что, сомневаешься во мне? — оглянулась Эста. — Ни в коем случае! — серьезно ответил он. На секунду Эсте захотелось вернуться в автомобиль и попросить Дакари увезти ее отсюда, уехать куда глаза глядят. Дакари всегда испытывал к ней слабость. Он наверняка выполнил бы ее просьбу, не задавая вопросов. Эста вовсе не стремилась уйти от ответственности, связанной с заданием профессора. Ей просто нужно было еще немного времени, чтобы успокоиться... прокатиться по кварталу еще разок, посмотреть на яркие огни, погрузиться в лихорадочный темп жизни города. Своего города. Но показывать Дакари, что она нервничает, не хотелось. Поэтому Эста покрепче сжала гладкую ручку ковровой сумки и двинулась к центру парковки, удаляясь от машины и утешительного присутствия Дакари. Она не позволила себе оглянуться. На парковке было тихо, пахло мочой, мусором и выхлопными газами — типичные летние запахи Нью-Йорка. Под одним из автомобилей что-то прошуршало, но Эста прошла дальше, заставив себя не отвлекаться на подозрительные звуки. Поиск нужного слоя времени был похож на перелистывание книги. Иногда Эсте удавалось мельком увидеть образы из разных слоев: блеск металла, яркие юбки девушек, кружащихся в танце. Требовалась огромная концентрация внимания, чтобы найти только один нужный образ, только одну дату и сосредоточиться на них, а потом оказаться в нужное время в нужном месте, — конечно, с помощью «Ключа Иштар». Эста вглядывалась в прошлое, и камень на ее руке постепенно нагревался, тихонько пел в теплую кожу. Горы мусора под стенами домов, бледный свет фонаря над подъездом... все плыло, растворялось в туманной дымке времени. Назад, назад, назад... а вот и он, тот день, который она искала. Один лишь миг, скрытый слоем современного мира. Эста потянулась к нему, чувствуя, как выскальзывает из собственного времени. Цель была близка, в пределах досягаемости. Уже энергия магии дрожью пронизала тело, как вдруг Эсту охватил смертельный ужас. Она застыла на месте и почти перестала дышать. По образу прошлого пробежала рябь, и Эста снова четко увидела свой, современный мир. — Черт! Эста выронила сумку и отшатнулась от мерцающего прошлого, от того, что следовало сделать. Ладони под гладкой кожей перчаток стали влажными и липкими от волнения, но камень по-прежнему обжигал кожу. Вверху ярко светился шпиль Эмпайр-стейт-билдинг, словно насмехаясь над ее неспособностью избавиться от него и попасть в то время, когда он еще не торчал в небесах. Эста не была склонна к истерикам, но ей пришлось собрать все силы, чтобы стряхнуть с себя страх и заново начать то, что она делала уже сотню раз. Эста хорошо знала город, его историю, его улицы и секреты населявших его людей. Все ее детство прошло в подготовке к путешествиям в прошлое. Уж что-что, а это профессор Локлен ей обеспечил. Она была готова. Так почему же сейчас путешествие показалось ей невозможным? — У тебя все в порядке? — окликнул Дакари. Эста глубоко вздохнула, чтобы успокоиться, и, не оглядываясь, ответила: — Все отлично. Ей нужно было сосредоточиться. Ведь именно ради этого дела профессор Локлен спас ее, уберег от приюта, дал ей дом и семью. Куда ей идти, если она не сможет выполнить его единственную просьбу? Кто она после этого? Эста подняла сумку, сжала зубы и глубоко выдохнула через нос. Голова у нее раскалывалась от боли, но она только поудобнее перехватила гладкую ручку сумки и начала все заново. Вот оно... Время, которое она искала, было совсем рядом, за мимолетным мигом настоящего. Тот день, в который она направлялась по указанию профессора Локлена, ждал ее за слоями долгих лет и воспоминаний. Страх немного утих, она четко понимала, что делает все правильно. Эста занесла ногу, чтобы сделать шаг, испытывая привычное противоречивое ощущение: ей казалось, что она одновременно разлетается на части и сжимается в одну точку. Но ужасный страх снова охватил все ее существо, предупреждая об опасности. Что-то было не так. Но Эста в истерику не впала Она заставила себя шагнуть в прошлое, не обращая внимания на предчувствие. Все ее тело горело огнем, очертания кирпичных стен и автомобилей вокруг нее расплывались и таяли. Поблекли огни, начал тускнеть шпиль Эмпайр-стейт-билдинг. Эста уже ощущала холодное дыхание зимы прошлого, как вдруг из дальней части парковки, где стояла машина Дакари, послышались крики. Эста изо всех сил уцепилась за настоящее, хотя уже проваливалась в прошлое. Ее зрение прояснилось, и она увидела, как Дакари отбивается от трех человек в капюшонах. «Я должна ему помочь!» — подумала Эста. — Дакари! — закричала она. — Уходи! — Он гаркнул так решительно, что настоящее снова куда-то поплыло. Раздался выстрел. Дакари дернулся и упал. — Дакари! От ужаса Эста потеряла равновесие. Она падала, падала и не могла остановиться. Она больше не держалась за свой город, свое время... летела навстречу свету... и наконец рухнула... Но не на грязный асфальт современного Нью-Йорка, а прямо в глубокий сугроб прошлого. |
Комментарии