В окопах Сталинграда |
1 | Виктор Некрасов В окопах Сталинграда Часть 1 1 Приказ об отступлении приходит совершенно неожиданно. Только вчера из штаба дивизии прислали развернутый план оборонительных работ — вторые рубежи, ремонт дорог, мостики. Затребовали у меня трех саперов для оборудования дивизионного клуба. Утром звонили из штаба дивизии приготовиться к встрече фронтового ансамбля песни и пляски. Что может быть спокойнее?. |
2 | Мы с Игорем специально даже побрились, постриглись, вымыли головы, заодно постирали трусы и майки и в ожидании, когда они просохнут, лежали на берегу полувысохшей речушки и наблюдали за моими саперами, мастерившими плотики для разведчиков. Лежали, курили, били друг у друга на спинах жирных, медлительных оводов и смотрели, как мой помкомвзвода, сверкая белым задом и черными пятками, кувыркается в воде, пробуя устойчивость плотика. |
3 | Тут-то и является связной штаба Лазаренко. Я еще издали замечаю его. Придерживая рукой хлопающую по спине винтовку, он рысцой бежит через огороды, и по этой рыси я сразу понимаю, что не концертом сейчас пахнет. Опять, должно быть, какой-нибудь поверяющий из армии или фронта... Опять тащись на передовую, показывай оборону, выслушивай замечания. Пропала ночь. И за все инженер отдувайся. |
4 | Хуже нет — лежать в обороне. Каждую ночь поверяющий. И у каждого свой вкус. Это уж обязательно. Тому окопы слишком узки, раненых трудно выносить и пулеметы таскать. Тому — слишком широки, осколком заденет. Третьему — брустверы низки: надо ноль сорок, а у вас, видите, и двадцати нет. Четвертый приказывает совсем их срыть — демаскируют, мол. Вот и угоди им всем. А дивизионный инженер и бровью не поводит. |
5 | За две недели один раз только был, и то галопом по передовой пробежал, ни черта толком не сказал. А я каждый раз заново начинай и выслушивай — руки по швам — нотации командира полка: «Когда же вы, уважаемый товарищ инженер, научитесь по-человечески окопы рыть?..» Лазаренко перепрыгивает через забор. — Ну? В чем дело? — Начальник штаба до себя кличуть, — сияет он белозубым ртом, вытирая пилоткой взмокший лоб. |
6 | — Кого? Меня? — I вас, i начхiма. Щоб чрез пять минут були, сказав. Нет, значит, не поверяющий. — А в чем дело, не знаешь? — А бiс його знае. — Лазаренко пожимает пропотевшими плечами. — Хiба зрозумiеш... Всiх связних розiгнали. Капiтан як раз спати лягли, а тут офiцер связi... Приходится натягивать на себя мокрые еще трусы и майку и идти в штаб. Командиров взводов тоже вызывают. |
7 | Максимова — начальника штаба — нет. Он у командира полка. У штабной землянки командиры спецподразделений, штабники. Из комбатов только Сергиенко — командир третьего батальона. Никто ничего толком не знает. Офицер связи, долговязый лейтенант Зверев, возится с седлом. Сопит, чертыхается, никак не может затянуть подпругу. — Штадив грузится. Вот и все... Больше он ничего не знает. |
8 | Сергиенко лежит на животе, стругает какую-то щепочку, как всегда, ворчит: — Только дезокамеру наладили, а тут срывайся, к дьяволу. Жизнь солдатская, будь она проклята! Скребутся бойцы до крови. Никак не выведешь... Белобрысый, с водянистыми глазами Самусев — командир ПТР — презрительно улыбается: — Что дезокамера... У меня половина людей с такими вот спинами лежит. После прививки. Чуть не по стакану всадили чего-то. Кряхтят, охают.... |
9 | Сергиенко вздыхает: — А может, на переформировку, а? — Ага... — криво улыбается Гоглидзе, разведчик. — Позавчера Севастополь сдали, а он формироваться собрался... Ждут тебя в Ташкенте, не дождутся. Никто ничего не отвечает. На севере все грохочет. Над горизонтом, далеко-далеко, прерывисто урча, все туда же, на север, медленно плывут немецкие бомбардировщики. — На Валуйки прут, сволочи. — Самусев в сердцах сплевывает. — Шестнадцать штук.... |
10 | — Накрылись, говорят, уже Валуйки, — заявляет Гоглидзе: он всегда все знает. — Кто это — «говорят»? — В восемьсот пятьдесят втором вчера слышал. — Много они знают... — Много или мало, а говорят... Самусев вздыхает и переворачивается на спину. — А в общем, зря землянку ты себе рыл, разведчик. Фрицу на память оставишь. Гоглидзе смеется. — Верная примета. Точно. Как вырою, так, значит, в поход. Третий уже раз рою, и ни разу переночевать даже не удавалось. |
… |
Комментарии