| Щит героя |
| 1 | Анатолий Маркуша Щит героя Мастерство — оно в тебе. В твоем сердце, в твоей голове, в каждой частице тебя. И талант тоже в тебе. Э. Хемингуэй Вот уже двадцать с лишним лет пишу я книги. Пишу преимущественно для молодых. И двадцать с лишним лет получаю письма от мальчишек и девчонок, девушек и юношей. Писем пришло за эти годы около сорока тысяч, и едва не в каждом втором вопрос: как прожить жизнь с толком?.. |
| 2 | как найти свою позицию в отношениях с коллективом, с друзьями, с родителями?.. можно ли отступать от принятого решения, а если можно, то в каких случаях?.. откуда берутся подлецы?.. что лучше, прощать или мстить за причиненное зло?.. И это лишь малая толика вопросов, что волнуют читателя. Вопросы, вопросы, вопросы... И отвечать на них рискованно: напишешь, как отрубишь, с полной определенностью, а читатель сразу взъерошится — учит! Молодые очень не любят, когда их пытаются учить, особенно категорично и строго. |
| 3 | Не ответишь — тоже худо: читатель вполне может подумать: "И все-то он врет, толкуя о добром отношении к людям, о теплоте дружеского участия. Какая доброта, какое участие могут быть, когда на простое письмо не ответил, на прямой вопрос не пожелал откликнуться". И выходит — не отвечать нельзя. Но как отвечать? Молодым нужен опыт. И с этим согласны все — и бывшие подростки, выросшие в академиков, генералов, знатных рабочих и хлеборобов, и подростки нынешние, которым еще только предстоит стать новыми Гагариными, Карповыми, Плисецкими, Стахановыми... |
| 4 | Даром, что ли, чуть не каждый день слышишь от молодых: "Если бы я тогда знал..." Или: "Ну кто мог предположить, что оно так кончится?" В основу этой книги положен подлинный, неприукрашенный, самый истинный опыт. И единственное, о чем я мечтал, придавая этому опыту форму книги: пусть написанное пригодится мальчишкам, девчонкам, всем-всем моим друзьям, и в первую очередь тем из них, кто очутился сегодня на распутье: налево пойдешь... |
| 5 | направо пойдешь... Конечно, чужой опыт не в состоянии заменить опыт собственный, но у этого опыта — чужого — есть одно безусловное достоинство: ошибки, совершенные кем-то, промахи, допущенные другим, куда легче оценивать объективно, чем свои собственные прегрешения. И это укрепляет мою веру: прочтенное может сослужить кому-то свою добрую службу: помочь не наломать дров в жизни, правильно сориентироваться в затруднительной ситуации, сохранить выдержку в критическую минуту. |
| 6 | И если так случится на самом деле, если "Щит героя" кого-то защитит, заслонит, прикроет, я буду по-настоящему счастлив: ведь книги для того только и существуют на свете, чтобы помогать людям. Анатолий МАРКУША ЧАСТЬ ПЕРВАЯ ЧЕРЕЗ ГОДЫ, ЧЕРЕЗ РАССТОЯНИЯ... Признаюсь в давнишней слабости — много лет я собираю и бережно храню географические карты. Для непосвященного карта что? — пестрый лист плотной бумаги, прорисованный голубыми венами рек, забрызганный кляксами озер, залитый морями и океанами, процарапанный тоненькими линиями шоссейных дорог. |
| 7 | Непосвященному карта мало что говорит: Волга впадает в Каспийское море; Эльбрус возвышается над уровнем океана на 5642 метра; в Сибири лесов много, а в Средней Азии лесов нет... Для человека посвященного картографические знаки превращают карту в живого собеседника, собеседника, способного и обрадовать, и огорчить, и многое напомнить. Карты помогают думать, учат любить землю, они вселяют тревогу за судьбы людей и мира... |
| 8 | В тот вечер передо мной лежали карты центральной части России, и я медленно "продвигался" от Владимира к Москве, стараясь проследить путь, которым прошла, проехала героиня моего будущего очерка. Взгляд мой скользил по извивам Оки и Клязьмы, по убывающим зеленым массивам, по четким квадратикам торфяных разработок, пока не достиг причудливого, расчлененного на многоугольнички с ответвляющимися во все стороны лучиками дорог изображения Москвы. |
| 9 | – В Москву, — кругло обкатывая "о", рассказывала Анна Егоровна Преснякова, — я пришла из деревни. Все молодые девчонки тянулись в город. И неудивительно: Аксеново наше без электричества еще существовало, без клуба, и нам казалось — город все равно что рай! Рассказ Пресняковой я записал почти дословно. И занял он две тетради. Но живая запись всего лишь материал, из которого надо еще строить. Было поздно, когда я решил сложить карты и закончить работу. |
| 10 | И тут на глаза мне попался потертый, местами даже почерневший лист полетной пятикилометровки, лист Сталинграда. Полустершимся простым карандашом были на листе этом отмечены артиллерийские позиции, жирно охвачены красным взятые в окружение части, крестами перечеркнуты полевые аэродромы. Это была старая карта моего друга и командира. Теперь Пепе — так звала его вся наша воздушная армия — уже нет в живых. |
| … |
Комментарии