| Повелитель мух (начало) |
| 1 | Светловолосый мальчик только что одолел последний спуск со скалы и теперь пробирался к лагуне. Школьный свитер он снял и волочил за собой, серая рубашечка на нем взмокла, и волосы налипли на лоб. Шрамом врезавшаяся в джунгли длинная полоса порушенного леса держала жару, как баня. Он спотыкался о лианы и стволы, когда какая-то птица желто-красной вспышкой взметнулась вверх, голося, как ведьма; и на ее крик эхом отозвался другой. — Эй, — был этот крик, — погоди-ка! Кусты возле просеки дрогнули, осыпая гремучий град капель. — Погоди-ка, — сказал голос. — Запутался я. Светловолосый мальчик остановился и подтянул гольфы автоматическим жестом, на секунду уподобившим джунгли окрестностям Лондона. Голос заговорил снова: — Двинуться не дают, ух и цепкие они! Тот, кому принадлежал голос, задом выбирался из кустов, с трудом выдирая у них свою грязную куртку. Пухлые голые ноги коленками застряли в шипах и были все расцарапаны. Он наклонился, осторожно отцепил шипы и повернулся. Он был ниже светлого и очень толстый. Сделал шаг, нащупав безопасную позицию, и глянул сквозь толстые очки. — А где же дядька, который с мегафоном? Светлый покачал головой: — Это остров. Так мне по крайней мере кажется. А там риф. Может, даже тут вообще взрослых нет. Толстый оторопел: — Был же летчик. Правда, не в пассажирском отсеке был, а впереди, в кабине. |
| 2 | Светлый, сощурясь, озирал риф. — Ну, а ребята? — не унимался толстый. — Они же, некоторые-то, ведь спаслись? Ведь же правда? Да ведь? Светлый мальчик пошел к воде как можно непринужденней. Легко, без нажима он давал понять толстому, что разговор окончен. Но тот заспешил следом. — И взрослых, их тут совсем нету, да? — Вероятно. Светлый произнес это мрачно. Но тотчас его одолел восторг сбывшейся мечты. Он встал на голову посреди просеки и во весь рот улыбался опрокинутому толстому. — Без всяких взрослых! Толстый размышлял с минуту. — Летчик этот... Светлый сбросил ноги и сел на распаренную землю. — Наверно, нас высадил, а сам улетел. Ему тут не сесть. Колеса не встанут. — Нас подбили! — Ну, он-то вернется еще, как миленький! Толстый покачал головой: — Мы когда спускались, я — это — в окно смотрел, а там горело. Наш самолет с другого края горел. Он блуждал взглядом по просеке. — Это все от фюзеляжа. Светлый потянулся рукой и пощупал раскромсанный край ствола. На мгновенье он заинтересовался: — А что с ним стало? Куда он делся? — Волнами сволокло. Ишь, опасно-то как, деревья все переломаны. А ведь там, небось, ребята были еще. Он помолчал немного, потом решился. — Тебя как звать? — Ральф. Толстый ждал, что его в свою очередь спросят об имени, но ему не предложили знакомиться; светлый мальчик, назвавшийся Ральфом, улыбнулся рассеянно, встал и снова двинулся к лагуне. Толстый шел за ним по пятам. — Я вот думаю, тут еще много наших. Ты как — видал кого? Ральф покачал головой и ускорил шаг. Но наскочил на ветку и с грохотом шлепнулся. Толстый стоял рядом и дышал, как паровоз. — Мне моя тетя не велела бегать, — объяснил он, — потому что у меня астма. — Ассы-ма-какассыма? — Ага. Задыхаюсь я. У меня у одного со всей школы астма, — сказал толстый не без гордости. — А еще я очки с трех лет ношу. Он снял очки, протянул Ральфу, моргая и улыбаясь, а потом принялся их протирать замызганной курткой. Вдруг его расплывчатые черты изменились от боли и сосредоточенности. Он утер пот со щек и поскорей нацепил очки на нос. |
| 3 | — Фрукты эти... Он кинул взглядом по просеке. — Фрукты эти, — сказал он. — Вроде я... Он поправил очки, метнулся в сторонку и присел на корточки за спутанной листвой. — Я сейчас... Ральф осторожно высвободился и нырнул под ветки. Сопенье толстого тотчас осталось у него за спиной, и он поспешил к последнему заслону, отгораживавшему его от берега. Перелез через поваленный ствол и разом очутился уже не в джунглях. |
| 4 | Берег был весь опушен пальмами. Они стояли, клонились, никли в лучах, а зеленое оперенье висело в стофутовой выси. Под ними росла жесткая трава, вспученная вывороченными корнями, валялись гнилые кокосы, и то тут, то там пробивались новорожденные ростки. Сзади была тьма леса и светлый проем просеки. Ральф замер, забыв руку на сером стволе, и щурясь, смотрел на сверкающую воду. Там, наверное, в расстоянии мили лохматилась у кораллового рифа белая кипень прибоя, и дальше темной синью стлалось открытое море. В неровной дуге кораллов лагуна лежала тихо, как горное озеро — разнообразно синее, и тенисто-зеленое, и лиловатое. Полоска песка между пальмовой террасой и морем убегала тонкой лукой неведомо куда, и только где-то в бесконечности слева от Ральфа пальмы, вода и берег сливались в одну точку; и, почти видимая глазу, плавала вокруг жара. |
| 5 | Он соскочил с террасы. Черные ботинки зарылись в песок, его обдало жаром. Он ощутил тяжесть одежды. Сбросил ботинки, двумя рывками сорвал с себя гольфы. Снова вспрыгнул на террасу, стянул рубашку, стал среди больших, как черепа, кокосов в скользящих зеленых тенях от леса и пальм. Потом расстегнул змейку на ремне, стащил шорты и трусики и, голый, смотрел на слепящую воду и берег. |
| 6 | Он был достаточно большой, двенадцать с лишним, чтоб пухлый детский животик успел подобраться; но пока в нем еще не ощущалась неловкость подростка. По ширине и развороту плеч видно было, что он мог бы стать боксером, если бы мягкость взгляда и рта не выдавала его безобидности. Он легонько похлопал пальму по стволу и, вынужденный наконец признать существование острова, снова упоенно захохотал и стал на голову. Ловко перекувырнулся, спрыгнул на берег, упал на коленки, обеими руками подгреб к себе горкой песок. Потом выпрямился и сияющими глазами окинул воду. |
Комментарии